Архимандрит иустин попович. Преподобный Иустин Челийский (Попович)

Преподобный Иустин (Попович) - это один из выдающихся защитников православия XX века. Он родом из Сербии, из южного города Вране, где появился на свет 6 апреля 1894 года в благочестивой семье Спиридона и Анастасии, а потом стал священником в седьмом поколении. В честь праздника Благовещения родители окрестили его с именем Благое, что означает «благовеститель». В их семье было восемь детей, но выжили только трое - дочь Стояна и два сына - Стоядин и Благое. В детстве будущий святитель стал свидетелем чудесного выздоровления своей матери. А когда пришло время ей отойти в мир иной, по ее умиротворенному лицу он понял, что есть физическая смерть, но нет смерти духовной. На протяжении всей жизни он будет выразителем непоколебимой веры в Иисуса Христа - истинного Спасителя, который подарил человечеству победу над смертью.

Детство

Прп. Иустин (Попович), еще будучи ребенком, любил с родителями посещать монастырь Прохора Пчиньского. Он почитал и много читал Священное Писание.

Окончив школу, он поступил учиться в Белградскую семинарию Святого Саввы. На Благое особое влияние оказал епископ который быстро заметил в юноше огромную любовь к богословию и незаурядные литературные таланты.

Окончив учебу в семинарии в начале лета 1914 года, Благое имел решительные намерения стать монахом, но родители резко воспротивились этому и даже написали письмо в Белградскую митрополию.

Война

В Первую мировую Благое Поповича призвали в армию. Он стал служить военным санитаром в госпитале «Челе кула» в городе Нише. Вскоре начался сыпной тиф, Благое переболел им, как и многие другие. Во время краткого отпуска побывал у родителей. С января 1915 года он занимал уже должность фельдшера. Сербская армия несла потери и отступала через Косово в Албанию.

Пройдя все ужасы войны, Благое еще больше стал стремиться к обожению. И в новогоднюю ночь 31 декабря 1915 года архимандрит Вениамин (Таушанович) постригает его в монахи с именем в честь святого мученика Иустина Философа.

Россия

В январе 1916 года особо даровитых богословов, в числе которых оказался Иустин, Сербское правительство с подачи Сербского митрополита Димитрия (Павловича) отправляет в Россию - в Петроградскую духовную академию, чтобы они там продолжили изучать богословие. Святой Иустин был впечатлен благочестием русского народа. Он благоговел перед такими великими русскими сподвижниками, как Серафим Саровский, Сергий Радонежский и Иоанн Кронштадтский. Немного позже слезы лились из глаз святого Иустина при упоминании русских новомучеников, особенно если речь заходила о русском патриархе Тихоне.

Однако из-за бедствий военного положения ему не пришлось там долго пробыть. Летом 1916 года Иустин Попович поступает в Оксфордский университет в Англии и обучается там до 1919 года. Потом он начинает писать докторскую диссертацию по творчеству Достоевского Федора Михайловича. В этой работе он изложил критическое отношение великого классика русской литературы к западному гуманизму и антропоцентризму. Но научные руководители отца Иустина настаивали на том, чтобы он внес некоторые изменения в текст, а для него это было неприемлемо, так как поправки эти противоречили истине. И тогда, не получив докторской степени, он покинул Англию.

Преподавательская деятельность

С 1921 года Иустин Попович в Сремских Карловцах становится преподавателем духовной семинарии. Оттуда же он отправляется в Афинский университет богословия, где опять работает над докторской диссертацией по теме «Проблема личности и познания у святого Макария Египетского». Он защитит ее немного позже, в 1926 году.

Вернувшись к себе на родину в Сербию, он тесно сближается с русскими епископами, нашедшими в его стране митрополит Киевский Антоний (Храповицкий) и архиепископ Кишиневский Анастасий.

В 1922 году Иустин Попович был рукоположен в иеромонаха. Затем, в 1930 году, его назначают помощником епископа Иосифа Битольского. С этого момента начинается его миссионерская деятельность в городах Закарпатья - Ужгороде, Мукачево и Хусте. Его хотели назначить епископом вновь созданной Мукачевской епархии, но он отказался.

Иустин Попович, «Догматика Православной Церкви»

С 1932 года святой Иустин выпускает свой первый том «Догматики» - «На Богочеловеческом пути», за что в 1935 году получает звание профессора, и начинает преподавать догматическое богословие в Битольской духовной семинарии.

В 1934 году он уже доцент Белградского университета по догматическому богословию. Иустин Попович стал одним из основателей Сербского философского общества (1938 г.).

Вторая мировая война, когда немцы вторглись в Сербию, повлекла за собой закрытие богословского факультета. Отец Иустин был вынужден жить в разных монастырях, где занимался переводами преданий святых отцов Церкви. Ни минуты не сидел без дела Иустин Попович. Толкование и комментарии Священного Писания, «Догматика Православной Церкви» (второй том - «Бог в самом Себе. Отношение Бога к твари», третий - «Сотериология. Экклесиология»), «Житие святых» в 12 томах стали результатами его трудов. Некоторые из них были опубликованы лишь в конце жизни. Отец Иустин считал, что только со святыми можно познать тайну Господа Христа. Жития святых, по его мнению, - догматы, претворенные в жизнь, которые создали такую необходимую и истинную «Энциклопедию Православия».

Аресты и допросы

Лишенный всех прав, он скитался по монастырям. Потом жил почти как в заключении в женском монастыре. Но и здесь его никак не оставляли в покое и периодически вызывали на допросы. Когда его подолгу не выпускали, сестры вместе с игуменьей отправлялись в Валево и молча стояли перед зданием полиции. Коммунисты опасались волнений местных жителей и сразу отпускали отца Иустина. На протяжении этих долгих лет к святому исповеднику приходили за советом не только земляки, но и духовная братия из других стран. Единство Православия было главным для него, и оно стояло выше любого национального разделения. Своих лучших учеников он отправлял учиться в Грецию, под конец жизни он дал им свои наставления: «Любите греков, так как они наши верные учителя и просветители».

В 1945 году, при коммунистической власти, святой Иустин (Попович) вместе с другими преподавателями был изгнан из университета. Потом его арестовали в одном из монастырей и заключили в Белградскую тюрьму. Его едва не расстреляли как врага народа, но за него заступился патриарх Гавриил.

Святой Иустин (Попович): книги

Уже в последние годы условия заключения святого Иустина немного смягчились, и патриархия пригласила его преподавать на факультете, но он отказался, пожелав им трудиться во благо единства Церкви. В конце жизни он с большой радостью отнесся к публикации «Жития святых» и последнего, четвертого тома «Догматики» - «Пневматология. Эсхатология». Всего было написано отцом Иустином 40 томов, опубликовано к настоящему времени 30. Его труды охватывают всю область церковной жизни. Одним из лучших его произведений стала книга под названием «Комментарии на Новый Завет», написанная с горячей любовью ко Христу настоящим поэтическим языком, сравнимым разве что с языком епископа Николая Охридского (Велимировича), его учителя.

Канонизация

В мае 1948 года он становится духовником женского монастыря Челие, расположенного недалеко от города Валево. Там он и проведет остаток своей жизни и скончается на Благовещенье в 1979 году. Его тело погребут в монастыре Челие.

Иустина состоялась 29 апреля 2010 года. Это событие произошло по решению Архиерейского Собора Сербской православной церкви.

12 июня 2014 года его святые мощи были обретены в монастыре Челие и на некоторое время помещены в монастырском храме Архангела Михаила, пока не достроился храм Саввы Сербского, который начали строить на средства святого Иустина.

По смерти святого Иустина клирики разных национальностей приехали со всех концов Сербии, Греции и Европы и совершили погребение. Один из его учеников сказал о нем, что главной его печалью было единство Церкви, которое вдруг осуществилось на его похоронах. С того времени к могиле святого потекли потоки православных паломников, по молитвам которых на месте упокоения святого стали совершаться чудеса.

Биографии 05.03.2009 14:56

ПРЕПОДОБНЫЙ ИУСТИН (ПОПОВИЧ)

Преподобный Иустин (Попович) родился 7 апреля 1894 года, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, в древнем сербском городе Вране в благочестивой семье священника, которая дала Сербской Церкви семь поколений клириков. При Крещении получил имя Благое - в честь праздника Благовещения.

Отец Иустин родился в городе Вране в семье священника, который в своем роде - в порядке преемственности - был тринадцатый. Мальчик, рожденный в праздник Благовещения, получил имя Благое. "Благовеститель Благое, - пишет иеромонах Афанасий (Иевтич), - жил и подвизался под знаком самых больших благовестий, данных когда бы то ни было человеческому роду - благих вестей Боговоплощения Сына Божия от Пресвятой Богородицы ради нас людей и нашего спасения, и благовестия о тайне Святой и Животворящей Троицы, Бога нашего, в Чье имя и в Чьем Храме - храм посвящен Святой Троице - в Вране крещен был молодой Благое".

Мать и бабушка Благое (бабушка прожила 105 лет), имевшие духовное руководство от монахов монастыря св. Прохора Пчинского, примером своим воспитывали и укрепляли в юноше благочестие. В 1929 году мать Благое Анастасия на глазах сына исцелилась от тяжелой болезни у мощей преподобного Прохора, что свидетельствует о глубине ее веры.

По окончании местной школы, в 1905 году, Благое Попович поступил в семинарию св. Саввы в Белграде. Здесь в то время преподавал будущий епископ (а тогда иеромонах) Николай Велимирович. Позднее архимандрит Иустин отзывался о нем как о сербском Иоанне Крестителе, призывавшем сербов к покаянию. Окончание семинарии совпало для Поповича с началом Первой мировой войны. Он мечтал о монашеском постриге, но был мобилизован и стал санитаром на фронте. Здесь пережил он все трудности, которые выпадали солдатам, а в конце 1914 года перенес сыпной тиф. В следующем году вместе с сербской армией Попович отступал под напором огромной австро-германской армии. Сербы потеряли сто тысяч человек. Солдаты умирали от голода. Путь через Албанию в Грецию оказался страшным. С тех пор у сербов есть поговорка: "Кто не пройдет Албанию пешком, тот не узнает настоящего мучения".

1 января 1916 года Благое Попович был пострижен в монахи с именем Иустин, - в честь святого Иустина, мученика и философа. Патриарх Сербский Димитрий направил молодого монаха в Россию, в Петербург, - здесь он до июня 1916 года учился в Духовной Академии. "Монаху Иустину было ясно, - пишет иеромонах Савва, - что познать народ, его веру и душу - значит познать его святых, ибо подлинное Православие в святительстве, в духовной жизни, в стяжании Духа Святаго, в чем и состоит цель человеческой жизни на земле". Иустин читал жития русских святых, и навсегда вошли в его сердце Преподобный Сергий и преподобный Серафим. С конца 1916 до июня 1919 года Иустин учился в Оксфорде на теологическом факультете, не имея возможности вернуться в оккупированную Сербию. В Оксфорде не была принята к защите его докторская диссертация - "Философия и религия Ф. М. Достоевского". Английские профессора усмотрели в ней критику западного антропоцентризма. Монах Иустин не принимал "гуманистической" культуры - ее науки, философии, теологии... Он начинал в себе борьбу за истинного, христоподобного человека.

В Англии монах Иустин вел подвижническую монашескую жизнь (так что один молодой английский монах, некоторое время поживший с ним, был потрясен...) и много учился. Он работал в библиотеках, слушал лекции, изучил шесть языков, занимался комментированием Священного Писания, в особенности посланий апостола Павла. И вот он снова в Сербии. "Хотя еще и молодой, - пишет иеромонах Савва о нем, - но строгий для своих лет, грустно-задумчивый, покаянно-скорбный и непрерывно пребывающий в молитвенных тихих слезах. Его любовь к подвижническо-аскетической жизни была замечена уже тогда, особенно подвиг молитвы и слез". В дальнейшем он некоторое время учился в Афинах, где писал докторскую диссертацию о святом Макарии Египетском (и опять не защитил). 1 мая 1920 года он был рукоположен во иеродиакона.

По возвращении из Греции он становится преподавателем в семинарии св. Саввы в городе Сремские Карловцы, - сначала по кафедре Священного Писания Нового Завета, а затем Догматики и Патрологии. Метод толкования Священного Писания Нового Завета у иеродиакона Иустина был святоотеческий. На вопрос: "Что значит быть православным богословом?" - он отвечал: "значит, толковать Священное Писание через Святых Отцев и вместе с тем подражать их жизни". Его опыт преподавания Догматического Богословия и Патрологии отразился в трехтомном труде "Православная философия Истины". Семинаристы вспоминали его как своего воспитателя, духовного отца, учившего их любить Христа. "Если что-то в воспитании не ведет к Нему, - писал он, - то несомненно ведет к диаволу и антихристу".

В 1922 году отец Иустин был рукоположен патриархом Димитрием во иеромонаха. У него все больше становилось дел. Кроме преподавания в семинарии и духовного окормления многочисленных чад, он участвовал в издании православных газет "Христианская жизнь", "Христианское дело" и "Перекресток". А он мечтал о монастыре, об Афоне... В дневнике его появляются такие записи: "Утренняя молитва: плач и рыдание. Имя св. Златоуста чрезвычайно тепло для христоустремленной души, вливается в слезы. Он самый милейший ходатай между Иисусом Сладчайшим и мною, ужаснейшим и многогрешным... Необходимо смирение себя до подлинного чувства, что я есть ниже всякого человека и всякой твари. Господи, спаси меня этими листьями (молится душа моя окаянная); Господи, спаси меня страданием этих страдальцев (проходя возле мученических лиц). Господи, спаси меня их же взором (смотря на прохожих)... Дома: час молитвы и рыдания - акафист; 550 поклонов... Полночь: от часа до двух - молитва; 500 поклонов... Вечер: долгие молитвы с поклонами: 1000 молитвенных поклонов. Иисусе Сладчайший (св. Златоустом и св. Григорием Нисским), научи меня многогрешного молитве. Лег спать полтретьего".

В 1925 году у него со стола была похищена написанная им докторская диссертация, но он написал новую и, наконец, защитил ее в 1926 году в Афинах. Она называлась: "Учение святого Макария Египетского о тайне человеческой личности и тайне ее познания". В марте 1927 года он подал профессорский отчет на тему: "Гносеология святого Исаака Сирина". "Здесь сжато показаны, -пишет иеромонах Савва, - все тайны и глубины православного подвижничества на пути духовного перерождения и спасения - от ветхого греховного человека до преображенного и обоженного нового человека во Христе". С октября 1929 года иеромонах Иустин исполняет обязанности ректора семинарии, а в декабре 1930 его направили в Чехословакию, как сопровождающего епископа Битольского Иосифа. Здесь они начали миссионерскую деятельность в Ужгороде, Хусте, Мукачеве и других прикарпатских городах. Они служили и проповедовали... В дождь и снег, в тяжелейших условиях путешествовали они по монастырям и дальним приходам. В это время отец Иустин получил сан протосингела, соответствующий русскому игумена. Вслед за этим он был выдвинут как претендент на возрожденную Мукачевскую епископскую кафедру. Страх и трепет обуяли его, - он написал письмо, где так мотивировал свой решительный отказ от епископства: "Я долго и серьезно рассматривал себя по Евангелию, испытывал себя в Евангелии, судил себя Евангелием и пришел к неизменяемому заключению и непоколебимому решению: я ни в каком случае не могу, мне нельзя принимать епископского сана, ибо у меня нет самых основных евангельских свойств для этого. Когда я принял бы этот сан таким, какой я теперь, я бы сознательно, и поэтому непростительно, подвел себя под осуждение Спасителевой притчи о человеке, который необдуманно начал строить башню. но не смог закончить, ибо прежде всего не сел и не рассчитал, сколько будет стоить это и есть ли у него силы и средства, чтобы закончить. Я отлично знаю себя: мне очень трудно собственную душу держать в границах Христова добра, а куда мне сотни тысяч чужих душ". Митрополит Иосиф ответил на это: "Все дело в том, что ты очень хорошо знаешь Священное Писание".

С августа 1932 года протосингел Иустин - профессор Битольской семинарии, где провел два года, читая лекции по Священному Писанию и догматическому богословию. Затем он был переведен в Белград и стал доцентом Теологического факультета. Он был одним из основателей Сербского фисософского общества, учрежденного в октябре 1938 года.

Во время Второй мировой войны отец Иустин жил в разных монастырях Сербии - Каленич, Овчар-Сретение Господне, Суково, Раваница. А с мая 1948 года до своей кончины - в монастыре Челие близ Валева, где был духовником. В этот довольно долгий период отец Иустин ежедневно совершал Божественную Литургию, вел высокую аскетическую жизнь и писал богословские труды, среди них толкования на Евангелие от Матфея и Иоанна, на послания апостолов Павла и Иоанна Богослова, им составлены двенадцать томов "Житий Святых" (вышли в Белграде в 1972 - 1977 годах), выпущены книги "О прогрессе и мельнице смерти" (1933), "Достоевский о Европе и славянстве" (1940), "Жизнь и деятельность св. Саввы как философия жизни" (1953), "Философские отрывки" (1957), а также множество статей в периодике.

Архимандрит Иустин часто просил Господа святым Иоанном Златоустом помиловать его... Св. Иоанн Златоуст и был любимым богословом Иустина. В его заметках сохранилась запись характерного для него видения во сне (май 1955 года): "Святой Златоуст в прекрасной золотой архиерейской ризе, с роскошным золотым Евангелием в руках, идет ко мне; я поспешил к нему навстречу, упал к ногам его, целовал ему подол и ноги, он мне поверх головы ставит Святое Евангелие и читает. Когда закончил чтение, я с радостью спросил его: "Что читал?" Он мне ответил: "Из моего Евхологиона". Умиление, радость неизреченная в душе".

Через святых - к Христу... "Истина, если не Христос, - писал архимандрит Иустин, - не нужна мне... О, не нужна она мне, не нужны ни истины без Христа, ни правда без Христа, ни любовь без Христа... Не хочу, ни за какую цену! Вот я согласен на все смерти; в каждую меня сто раз бросьте, в каждой без остатка сгноите и немилосердно уничтожьте, только ничего без Христа не хочу: ни себя, ни Самого Бога, ни всего - не хочу, не хочу!" В одном из своих трудов он спрашивает: "Существует ли регистр полезного и потребного?" - и отвечает: "Существует: Евангелие Христово. Это единственно жизненно полезная философия в этом мире".

"Я обязан благовествовать Евангелие, - писал архимандрит Иустин, - ибо оно стало волей моей воли, душою моей души, совестью моей совести, существом моего существа. Без него - нет меня. Исключите Евангельскую истину из меня, Евангельскую правду, Евангельский рай, и я - ложь, и грех, и ад! Без Евангелия я есмь без моего бессмертия, без своей вечности, без своей радости, без своего благовестия, - зачем мне тогда жизнь, зачем душа, зачем тело, зачем совесть, зачем мир, зачем небо!.. А чувство без Христа? О, это есть вечный ад, в котором человек, сходя сума от мучения, непрерывно совершает самоубийство и никак не может его совершить".

Скончался 7 апреля 1979 года в мест. Селие (Югославия) в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы - в день своего рождения. Канонизирован Сербской Православной Церковью.

[серб., Jустин] (Новый, Челийский) (Попович Благое; 25.03.1894, г. Вране - 7.04.1979, мон-рь Челие близ г. Валево), прп. (пам. 1 июня), архим., серб. богослов и проповедник. Дед И. был священником в 7-м или, по др. сведениям, в 13-м поколении. В детстве Благое с родителями, Спиридоном и Анастасией, часто посещал прп. Прохора Пшинского мон-рь , где стал свидетелем исцеления матери от тяжелой болезни. После окончания начальной школы во Вране учился в 9-классной семинарии св. Саввы Сербского (1905-1914), где сблизился с иером. св. Николаем (Велимировичем ; впосл. епископ Жичский). В 1914 г. хотел принять монашество, однако по просьбе его родителей митр. Белградский Димитрий (Павлович ; впосл. Патриарх Сербский) не дал ему благословения. В тот же год И. поступил на Богословский фак-т Белградского ун-та, но в начале первой мировой войны был призван в армию и служил в медицинской роте в госпиталях на юге Сербии. Вместе с серб. армией отступал из Ниша через Косово и Метохию в Албанию. Пережив военные лишения и переболев тифом, И. еще больше укрепился в стремлении стать монахом. 31 дек. 1915 г. в правосл. храме г. Шкодер (Скадар) он был пострижен в монашество архим. Вениамином (Таушановичем ; впосл. епископ Браничевский). В янв. 1916 г. по благословению митр. Белградского Димитрия И. был направлен на учебу в СПбДА. Из-за революционных волнений в России в июне 1916 г. он переехал в Великобританию, где продолжил изучение богословия в Оксфорде. Написал дис. «Философия и религия Ф. М. Достоевского», но отказался выполнить рекомендации оксфордских профессоров и изменить в ней критические оценки развития идей гуманизма и антропоцентризма в католицизме и протестантизме, поэтому в 1919 г. не получил научной степени. После возвращения на родину был назначен преподавателем семинарии в г. Сремски-Карловци. В мае 1920 г. рукоположен во диакона. С окт. 1921 г. преподавал НЗ, догматику и патрологию в семинарии св. Саввы Сербского. С 1921 г. проходил стажировку на богословском фак-те Афинского ун-та и в марте 1927 г. защитил докт. дис. «Проблема личности и сознания по св. Макарию Египетскому» (Τὸ πρόβλημα τῆς προσωπικότητος κα τῆς γνώσεως κατὰ τὸν ῞Αγιον Μακάριον τὸν Αἰγύπτιον. ᾿Αθῆναι, 1926). 7 янв. 1922 г. рукоположен во иерея. В 1925-1927 гг. редактор ж. «Хришћански живот» (Христианская жизнь). В этот период близко познакомился с главой РПЦЗ митр. Киевским и Галицким Антонием (Храповицким) , архиеп. Кишинёвским и Хотинским Анастасием (Грибановским) и др. русскими священнослужителями-эмигрантами.

В 1927 г. в семинарии в Сремски-Карловци И. защитил дис. «Гносеология св. Исаака Сирина» (Гносеологиjа св. Исака Сирина // Пут. Београд, 1934. С. 269-280, 335-350; из-за многочисленных ошибок публикация диссертации была не признана автором). С авг. 1927 по июнь 1928 г. преподавал в семинарии в Призрене, затем вновь в семинарии в Сремски-Карловци, с окт. 1929 по март 1930 г. исполнял обязанности ректора. В 1928 г. И. согласился возглавить кафедру догматического богословия Варшавского ун-та, но перед отъездом узнал, что вместо этой кафедры начальство ун-та хочет предложить ему кафедру нравственного богословия, от чего он отказался. В дек. 1930 г. по решению Синода СПЦ направлен с правосл. миссией в Закарпатье в качестве помощника еп. Битольского Иосифа (Цвийовича) . Вдвоем они посетили Ужгород, Хуст, Изу, Мукачево, Прешов (Пряшев) и мн. села в Карпатах и способствовали возвращению верующих из унии в Православие. И. предлагали принять епископский сан и занять кафедру восстановленной Мукачевско-Пряшевской епархии СПЦ (см. ст. Мукачевская и Ужгородская епархия (УПЦ)), но он отказался и в кон. 1931 г. вернулся в Сербию. С авг. 1932 г. преподавал в семинарии в г. Битола вместе с иером. Иоанном (Максимовичем ; впосл. епископ Шанхайский). 1 февр. 1934 г. избран доцентом кафедры сравнительного Богословия богословского фак-та Белградского ун-та, вступил в должность 21 дек. того же года. Позднее был избран профессором догматики. Один из основателей Сербского философского общества (1938).

Когда после начала второй мировой войны Белградский ун-т временно был закрыт, И. проживал в мон-рях Каленич, Раваница и др. и продолжал переводить патристические и агиографические сочинения, занимался толкованием НЗ, участвовал в подготовке «Меморандума СПЦ о злодеяниях усташей на территории Независимого государства Хорватия против сербов и православных священнослужителей» (нач. июля 1941). В 1944 г. по просьбе лидера серб. четников Д. Михайловича И. составил характеристику отношений между Церковью и гос-вом, согласно святоотеческому преданию. После окончания войны этот текст послужил предлогом для преследования И. коммунистическими властями: он был уволен из Белградского ун-та без сохранения пенсии, затем арестован в мон-ре Суково близ Пирота и заключен в тюрьму в Белграде, где ожидал смертного приговора. Был освобожден из тюрьмы по просьбе Патриарха Сербского Гавриила V (Дожича) , вернувшегося в нояб. 1946 г. в Сербию из изгнания. И. лишили права проживать в Белграде или в к.-л. др. крупном городе, поэтому он переезжал из одного мон-ря в другой (Каленич, Суково, Раваница и др.), пока игум. Сарра не пригласила его в жен. мон-рь Челие . В этом мон-ре И. прожил с 27 мая 1948 г. до смерти, не имея права на выезд из обители и все время находясь под домашним арестом. И. был духовником насельниц обители, часто совершал богослужения и беседовал со мн. людьми, к-рые приезжали к нему за духовным советом. Благодаря широкой переписке с духовными чадами и известными богословами И. был в курсе совр. богословских течений, переводил и писал богословские сочинения. Более 10 духовных учеников И. благословил на епископское (в т. ч. митр. Черногорско-Приморского Амфилохия (Радовича) , еп. Афанасия (Евтича) , еп. Бачского Иринея (Буловича) и др.), а более сотни - на священническое и монашеское служение. На отпевании И. в мон-ре Челие присутствовало много духовенства и верующих из Югославии, а также представители др. Поместных Православных Церквей. Похоронен в мон-ре Челие.

Сочинения

И. затрагивают самые различные темы, в т. ч. проблемы догматики, экзегетики, патристики; они содержат анализ исследований трудов философов, оценку событий церковной жизни XX в. Первым исследованием И. является оставшаяся незащищенной дис. «Философия и религия Ф. М. Достоевского» (Философиjа и религиjа Ф. М. Достоjевског // Хришћански живот. Београд, 1922. Год. 1. Бр. 2. 1923. Год. 2. Бр. 4; Сремски Карловци, 1924). В этой работе И. развил идеи Ф. М. Достоевского о религ. призвании России в сохранении христ. веры в конце истории. В дальнейшем в статьях И. часто обращался к анализу рус. философии и богословия.

Главный догматический труд «Догматика Православной Церкви» (Догматика Православне Цркве. Београд, 1932. Књ. 1; 1935. Књ. 2; 1978. Књ. 3) был высоко оценен богословами и использовался в качестве учебника по Свящ. Писанию на кафедрах теологии в некоторых амер. ун-тах. Вместе с проф. В. Хаджи-Арсичем И. опубликовал «Православный христианский катехизис» (Православни хришћански катехизис. Београд, 1938), к-рый был переиздан под названием «Тайны веры и жизни» (Таjне вере и живота. Ваљево, 2000). В межвоенное время И. печатался в возглавляемом им ж. «Христианская жизнь» и др. изданиях: «Вестник Сербской Церкви» (Весник Српске Цркве), «Святосаввие» (Светосавље), «Христианская литература» (Хришћанско дело), «Путь» (Пут), «Богословие» (Богословље), «Христианская мысль» (Хришћанска мисао), «Пастырский глас» (Пастирски глас). Большинство статей он посвятил анализу совр. проблем в жизни СПЦ и Православия в целом.

И. уделял большое внимание изучению НЗ и призывал верующих каждый день читать как минимум по 3 главы из НЗ. Лекции для семинаристов по Свящ. Писанию НЗ распространялись в ученических конспектах. После окончания второй мировой войны он вновь обратился к толкованию НЗ: толкования Евангелий от Матфея и от Иоанна; 3 Послания ап. Иоанна Богослова и 9 Посланий ап. Павла были изданы после его смерти.

И. знал неск. древних и совр. (греч., рус., англ., нем., франц.) языков и переводил богословские святоотеческие тексты, а также совр. философские исследования. С греч. языка И. перевел Литургию свт. Иоанна Златоуста (Литургиjа св. Jована Златоустог. Сремски Карловци, 1922) и его «Беседы» (Jован Златоуст. Беседа I и II о Апостолу Павлу // Хришћанско дело. 1936. Год. 2. Бр. 3, 6), «Беседы» прп. Макария Египетского (Макариjе Египатски, св. О приморавању себе на свако добро (Омилиjа XXIV) // Хришћански живот. 1925. Год. 4. Бр. 1, 4), нек-рые «Слова» прп. Исаака Сирина (Исак Сирин, св. О посту и бдењу // Хришћански живот. 1925. Год. 4. Бр. 1, 4), прп. Ефрема Сирина (Jефрем Сирин, св. Молитве Пресветоj Богородици. Београд, 1975), избранные главы «Лавсаика» еп. Палладия (Паладиjе, еп. Еленопољски. Лавсаик. Битољ, 1933. Књ. 1; 1934. Књ. 2) и т. д. С рус. языка - статью прот. Георгия Флоровского «Дом Отчий» (Флоровски Г. Очев дом // Хришћански живот. 1926. Год. 5. Бр. 3/6), статью А. С. Хомякова «Церковь одна» (Хомjаков А. С. О Цркви // Там же. Бр. 7/9), проповедь прот. Павла Флоренского «Радость навеки» (Флоренски П., прот. Радост за навек // Там же) и мн. др.

После второй мировой войны коммунистические власти Югославии запретили И. публиковаться, но он продолжал писать, завещав духовным чадам издать его сочинения, когда это станет возможным. В 60-х - 70-х гг. ХХ в. были опубликованы только 6 его статей (4 из них в зарубежных серб. изданиях), а в Греции - неск. статей и книги «Философия антихриста» (φιλοσοφία τοῦ ἀντιχρίστου // Θεόκλητος Διονυσιάτης, μον. ῞Αγιος Νεκτάριος ὁ Θαυματουργός. Θεσσ., 1979. № 126. S . 49-55) и «Православная Церковь и экуменизм» на греч. и серб. языках (Православна Црква и екуменизам = ᾿Ορθόδοξος ᾿Εκκλησία κα οἰκουμενισμός. Θεσσ., 1974), в к-рой он остро критиковал экуменическое движение.

Еще в 1922 г. И. предложил включить в программу серб. духовных учебных заведений специальный предмет, посвященный житиям святых. Он считал важным для спасения человека осознание его жизни в Церкви как святого соборного жития со всеми святыми, Первый среди к-рых Иисус Христос,- «Перворожденный между многими братьями» (Хришћански живот. 1923. Год. 2. № 3). На протяжении неск. десятилетий И. собирал материалы, и в 70-х гг. XX в. были изданы составленные им Жития святых в 12 томах по месяцам (Житиjа светих за месец jануар. Београд, 1972; То же: За месец фебруар. 1973; То же: За месец март. 1973; То же: За месец април. 1974; То же: За месец маj. 1974; То же: За месец jуни. 1975; То же: За месец jули. 1975; То же: За месец август. 1976; То же: За месец септембар. 1976; То же: За месец октобар. 1977; То же: За месец новембар. 1977; То же: За месец децембар. 1977). В это фундаментальное издание И. включил не только жизнеописания известных всеправосл. святых, но и почти 60 святых серб. и слав. происхождения (в т. ч. русских, напр. прп. Серафима Саровского) и мучеников, подвизавшихся во времена тур. рабства на Балканском п-ове (напр., прп. Никодима Святогорца, свт. Макария Нотары, святителей Дионисия и Нектария Эгинских, прп. Анфима и прп. Герасима Кефалинийских). Для этого издания И. составил жития малоизвестных святых (напр., прп. Григория Нового) и расширенные (в основном цитатами из святоотеческих творений) редакции житий известных святых (напр., святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Григория Паламы и прп. Максима Исповедника). Жития наиболее почитаемых серб. святых (Саввы Сербского, Симеона Мироточивого, Василия Острожского, кн. Лазаря и др.) вышли и отдельными оттисками (Живот св. Саве и св. Симеона. Минхен, 1962; Житиjе св. Василиjа Острошког Чудотворца. Београд, 1973; Живот св. цара Лазара. Београд, 1975; Животопис св. деспота Стефана и св. Евгениjе-Милице. Београд, 1975; Живот св. Петра Цетињског. Београд, 1977; Пут душе после смрти: О митарствима (из Житиjа прп. Василиjа Новог). Београд, 1985). Также отдельно было издано Житие свт. Григория Паламы (Живот св. Григориjа Паламе. Београд, 1977) и «Повесть об Успении Пресв. Богородицы и Ее чудесах: в Чайниче, Малеви и Бачском Петровом-селе» (Успење Пресвете Богородице и њена чуда: У Чаjничу, Малеви и Бачком Петровом Селу. Београд, 1976).

Разбором и постепенной публикацией сочинений И. с 90-х гг. ХХ в. занимаются митр. Амфилохий (Радович) и еп. Афанасий (Евтич). Они объединили его сочинения в 30 томов, из к-рых издано 20 (Сабрана дела св. Jустина Новог. Ваљево, 1998-.): проповеди (Беседе. 1998. Књ. 1-3), «Православная Церковь и экуменизм: Святосаввие как философия жизни» (Православна црква и екуменизам: Светосавље као философиjа живота. 2001. Књ. 4), акафисты (Акатисти. 1999. Књ. 5), «Философия и религия Ф. М. Достоевского: [Достоевский о Европе и славянстве]» (Философиjа и религиjа Ф. М. Достоjевског: [Достоjевски о Европи и словенству]. 1999. Књ. 6-7), «Путь Богопознания: Философские пропасти» (Пут Богопознања: Философске урвине. 1999. Књ. 8-9), «Толкование Св. Евангелия от Матфея» (Тумачење светог Jеванђеља по Матеjу. 1999. Књ. 10), «Толкование Св. Евангелия от Иоанна» (Тумачење светог Jеванђеља по Jовану. 2001. Књ. 11-12), «Толкование Первого и Второго Посланий к Коринфянам св. апостола Павла» (Тумачење посланица прве и друге Коринћанима св. апостола Павла. 2001. Књ. 13), «Толкование Послания к Ефесянам св. апостола Павла. Толкование Послания к Филиппийцам и к Колоссянам св. апостола Павла. Толкование Послания к Галатам и Первого и Второго Посланий к Фессалоникийцам св. апостола Павла» (Тумачење посланице ефесцима св. апостола Павла: Тумачење посланица Филипљанима и Колошанима св. апостола Павла. Тумачење посланица Галатима и I и II Солуњанима св. апостола Павла. 2002. Књ. 14-16), «Догматика Православной Церкви» (Догматика Православне Цркве. 2003-2004. Књ. 17-19), «Посевы и жатвы: Статьи и небольшие сочинения» (Сетве и жетве: Чланци и мањи списи. 2008. Књ. 20).

Лит. стиль и язык И. очень своеобразны. По словам митр. Черногорско-Приморского Амфилохия (Радовича), он в «работах использовал чудесную и возвышенную, богодухновенную поэзию Православной Церкви».

Э. П. П.

Богословие

В основе богословских трудов И. лежит библейское и святоотеческое учение о Христе-Богочеловеке, в Котором находят разрешение все вопросы человеческого бытия - жизни и смерти, добра и зла, земли и неба, истины и лжи, любви и ненависти, человека и Бога. «Основную, вечную истину жизни и мира человек переживает и сознает только с помощью Богочеловека, в Богочеловеке... Всецелую истину о человеке, о цели и смысле его бытия, человек познает только через Богочеловека. Без Него и вне Его нет истинного человека...» (На Богочеловеческом пути. 1999. С. 261). Православие И. определяет как Богочеловечество. «Все истины Православия выводятся из одной истины и сводятся к одной истине, безграничной и вечной. Эта истина - Богочеловек Христос... Православие - не что иное, как чудесная Личность Богочеловека Христа... продолженная как Церковь» (Там же. С. 261, 263). Вне правосл. учения о Богочеловеке, по мысли И., не существует целостной истины и целостного человека. «Что есть сущность Православия? - писал И.- Богочеловек Христос. Следовательно, все православное имеет богочеловеческий характер: и сознание, и чувства, и воля, и мышление, и этика, и догматика, и философия, и культура. Богочеловечество - это единая категория, в которой движутся и осуществляются все проявления Православия» (Философские пропасти. 2004. С. 74).

Православная богочеловеческая философия

Согласно И., существуют только 2 философии - богочеловеческая и человеческая. «Одна - философия богочеловеческого монизма, другая - философия человеческого плюрализма». Для последней характерна расколотость сознания грехом. Богочеловеческая философия, или философия по Христу (ср.: Кол 2. 8),- «это философия человека, Христом обновленного, Христом перерожденного, Христом освященного, Христом обоженного» (Философские пропасти. 2004. С. 96-97). Для нее характерно сознание всеединства бытия и твари. Эта философия - не что иное, как догматическое учение правосл. Церкви. Ее содержание составляют богооткровенные, вечные истины о Боге, мире и человеке, открытые людям «с той целью, чтобы они их воплотили в своей жизни и таким образом постигли бы вечный смысл своего существования, своего мучительного шествия от небытия ко Всебытию» (Собр. творений. 2006. Т. 2. С. 10). Догматы, к-рые И. определяет как «богооткровенные вечные истины веры, содержащиеся в Святом Откровении и хранимые, изъясняемые и сообщаемые Церковью как Божественные, животворящие и неизменные правила спасения» (Там же. С. 14), являются прежде всего предметом веры. Вера же - это подвиг, охватывающий всю человеческую личность, в т. ч. и разум человека. Благодаря вере и евангельским подвигам догматические истины Церкви претворяются в жизнь человека, в его мысли и чувства и тем самым становятся средоточием жизни, ведя его к святости и совершенству. «В этом смысле святые суть живое воплощение вечных догматических истин» (Там же. С. 13). «Благодатная жизнь человека в Церкви неминуемо становится источником познания вечных догматических истин. Переживая их как сущность своей жизни, человек постигает их истинность, необходимость и спасительность для человеческой личности вообще» (Там же. 2004. Т. 1. С. 343). И. подчеркивает, что догматические истины - это не абстрактные понятия, не силлогические заключения и не логические гипотезы, но факты и события во всей их исторической непосредственности и реальности. Так, догмат о Св. Троице раскрывается в ветхозаветных и новозаветных явлениях, событиях и фактах. Христологический догмат утверждается на историческом бытии Богочеловека Иисуса из Назарета. Догмат о воскресении зиждется на факте Воскресения Христова и т. д. Т. н. доказательства бытия Божия (космологическое, телеологичекое, онтологическо-психологическое, историческое, моральное и проч.) не могут иметь в догматике Православной Церкви ценности действительных доказательств, т. к. они основаны на принципах относительного, ограниченного разума и чувственных восприятиях человека, в то время как истина о бытии Бога не является для Церкви и Откровения логическим предположением, требующим доказательств посредством логических силлогизмов, но, напротив, она является истиной, открытой Самим Богом и потому несомненной (Там же; ср.: Там же. 2006. Т. 2. С. 64). Правосл. вероучение, по И., неотделимо от его практического усвоения подвижнической жизнью христианина в благодатном Богочеловеческом организме Церкви, поэтому во всех богословских трудах И. истины веры сопрягаются с аскетическим подвигом, необходимым для претворения их в жизни. Сам термин «философия» (любовь к мудрости) И. вслед за древними отцами Вост. Церкви (свт. Афанасием I Великим , свт. Иоанном Златоустом , прп. Иоанном Дамаскином и др.) понимает как «уподобление Богу» (ср.: Там же. С. 9).

В основном догматическом труде - 3-томной «Догматике Православной Церкви» (или «Православной философии истины») И., по словам еп. Афанасия (Евтича), «неповторимым со времени святых отцов образом излагает всесвятую истину Православия о Богочеловеке и Его деле» (Афанасий, иеромон. Жизнеописание отца Иустина // На Богочеловеческом пути. 1999. С. 65). При написании 1-го тома (особенно его вводной части) И. использовал труды рус. дореволюционных догматистов - митр. Московского и Коломенского Макария (Булгакова) , архиеп. Черниговского Филарета (Гумилевского) , еп. Каневского Сильвестра (Малеванского) . Главная часть «Догматики» основана непосредственно на Свящ. Писании и святоотеческом Предании. По сравнению с «классическими» правосл. догматическими курсами (русскими XIX в. и греческими XX в.) во 2-м и 3-м томах И. не столько излагает догматы в систематической или исторической форме, сколько пытается передать свое «переживание» этих догматов. Он раскрывает их значение в жизни христианина и часто обращается не столько к разуму, сколько к чувству читателя. Этим объясняются многократные повторы, особая структура фраз, употребление неологизмов, характерные и для др. работ И.

Первый том включает вводные сведения о догматической науке, учение о едином Боге в Себе Самом, о Его сущности и свойствах, о Св. Троице, а также учение о Боге как о Творце и Промыслителе мира, учение о грехопадении и его последствиях, о причинах и целях Боговоплощения, о Лице Господа Иисуса Христа и об образе соединения в Нем двух природ (Божественной и человеческой), учение о Богородице и Ее роли в домостроительстве спасения. Второй том состоит из 2 частей - «Сотериология» и «Экклезиология». В изложении сотериологии И. следует своему основному принципу тесного увязывания нашего спасения с Личностью Богочеловека Иисуса Христа и важнейшими этапами Его жизни (Воплощение, Крещение, Преображение, Крестная смерть, сошествие во ад, Воскресение, Вознесение). При этом И. исходит из того, что Богочеловеческая Личность Спасителя едина и неделима во всех Своих внешних и внутренних выражениях. Отсюда следует, что и вся земная жизнь Иисуса Христа составляет одно неразрывное органические целое: «Единством и нераздельностью Его Богочеловеческой Личности определено единство и нераздельность Его Богочеловеческого дела, свершения» (Собр. творений. 2006. Т. 3. С. 7). Спасение человеческого рода Иисус Христос осуществил «всей Своей Богочеловеческой Личностью и всей Своей Богочеловеческой жизнью» (Там же. С. 8). Из этого неразрывного Богочеловеческого целого нельзя выделить что-то одно. Несмотря на то что спасительная сила Христова проявилась наиболее отчетливо в некоторых Его делах, таких как Крещение, Преображение, и достигла вершины в Крестной смерти, Воскресении, Вознесении и сошествии Св. Духа,- все это составные части Его единой Богочеловеческой жизни: «В Спасителе все спасительно, все сотериологично» (Там же. С. 9). Спасительная сила проявлялась в Нем иногда более явно, иногда более прикровенно. В совершенной полноте она была явлена в Крестной смерти и Воскресении как «всеобъемлющем источнике спасения» (Там же). Особое место И. уделяет сотериологическому значению учения Христа и Его делания в земной жизни. Учение Христа «во всем и по всему есть учение о спасении». Оно спасительное, потому что Богочеловеческое, «преисполнено Богом, насыщено Божественной всемогущей силой, поэтому, войдя в душу человека, оно очищает ее от всякой нечистоты. Из каждого слова Единого Безгрешного исходит сила, очищающая от всякого греха. Поэтому на Тайной вечере Он говорил Своим ученикам, неотступным слушателям Его слов: «Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам» (Ин 15. 3)» (Там же. С. 260). При этом И. подчеркивает, что учение Христа невозможно отделить от Его Личности: «Его учение есть не что иное, как Его досточудная Личность, сложенная в слова, насколько возможно перевести Непереводимого и выразить Невыразимого» (Там же. С. 259). В отличие от всех др. учителей, к-рые приобретают знание извне, Спаситель явил в Своей личности воплощение Своего учения, к-рое в Нем представлено как жизнь и как реальность с тем, чтобы оно стало нашей жизнью и нашей реальностью: «Своим воплощением, крещением, преображением, страданием, воскресением, вознесением Богочеловек подал людям и силу, и учение о том, что человек рождается от Бога, преображается Богом, воскресает Богом, возносится Богом. Богочеловек не сделал ничего такого, чего не имел бы в Себе как Свою жизнь и Свою истину» (Там же. С. 267). Учение о спасении, обособленное от Божественной Личности Спасителя, не спасает - спасает благодать, к-рой осуществляется Его учение. «Богочеловеческое учение спасительно лишь как составная часть Богочеловеческой Личности, то есть Личности Иисуса = Спасителя. Истины Христова учения спасительны тем, что Сам Христос как Богочеловеческая Личность есть Истина (см.: Ин 14. 6). Евангельская мораль неосуществима, а это значит - неспасительна без Господа Иисуса Христа, без Его спасительной Богочеловеческой силы» (Там же. С. 272). Учение Спасителя неотделимо от Его дел. Спаситель действует словами и глаголет делами: «Его дела и Его слова суть две стороны одной и той же Богочеловеческой реальности - Евангелия спасения» (Там же. С. 303). Как все Его учение, так и все Его дела имеют одну цель - наше спасение. «Сила действования (делания) Спасителя не менее чудотворна, как чудотворна и сила Его учения» (Там же. С. 312).

Путь спасения мыслится И. как подражание Христу, к-рое невозможно вне Церкви. Усвоению членами Церкви спасительного и искупительного подвига, совершенного Христом, посвящен разд. «Экклезиология», в к-ром И. раскрывает учение о Церкви как о таинственном Богочеловеческом организме, к-рый он возвышенно именует «все-тайной» (т. е. «всеобъемлющей тайной»), «все-смыслом» и «все-целью» всего мира, представляя тем самым новую, космическую перспективу видения Церкви. И. определяет Церковь как полноту Христа-Богочеловека, Который как Бог наполняет все во всем («полнота Наполняющего все во всем» - Еф 1. 23), а как человек дарует людям наполняться этой полнотой в Церкви посредством св. таинств и св. добродетелей (Собр. творений. 2006. Т. 3. С. 318). С каждым новым членом Церковь как Богочеловеческий организм возрастает («Богочеловек - растет!» - Там же. С. 322), т. е. происходит созидание Тела Христова (Еф 4. 12). Через таинство Крещения каждый христианин «вводится, вживается в Тело Христово, в Церковь, становится ее членом, и, таким образом, тело Церкви увеличивается» (Там же. С. 328). Др. способ созидания Церкви - духовное возрастание, преуспеяние членов Церкви: каждым нашим духовным, евангельским подвигом (молитвой, верой, любовью, смирением, кротостью, милосердием и т. д.), по мысли И., растет тело Церкви. «Мы духовно возрастаем Церковью, и тем самым растет и она сама... Каждым своим благодатным даром, каждой своей добродетелью, каждым своим покаянным вздохом - христианин созидает (οἰκοδομεῖ) Церковь (ср.: 1 Кор 14. 4, 5, 12, 26). Все мы Церковью растем к небу, каждый из нас возрастает через всех и все через каждого» (Там же. С. 328-329). Цель созидания Тела Христова и нашего в нем духовного возрастания состоит в том, чтобы мы пришли, во-первых, «в единство веры и познания Сына Божия», во-вторых - «в мужа совершенного» и в-третьих - «в меру полного возраста Христова» (Еф 4. 13). Эта мера - «Богочеловеческое бессмертие» (Там же. С. 333). Одна из ключевых и постоянно повторяемых идей И. состоит в том, что вне Богочеловека человек «обесчеловечивается», дабы в конце концов «скатиться к рас-человеку». Все, что не Богочеловечно,- говорил И.,- то не человечно и античеловечно. В Богочеловеке, в Его Церкви, человек «возрастает в благодатного богочеловека, а вне Богочеловека он неминуемо дегенерирует в добровольного или невольного диавола-человека» (Там же. С. 334). Церковь имеет одну цель - все освятить, «вочленить» в Богочеловеческое тело и, т. о., все вернуть к нарушенному грехом «логосному всеединству и логосной целесообразности. Другими словами, все воцерковить и оцерковить, во-христовить и о-христовить, во-богочеловечить и о-богочеловечить» (Там же. С. 340).

В заключительном 3-м томе «Догматики» И. излагает правосл. учение о Св. Духе и Его действии в Церкви, в жизни Богородицы, святых и каждого христианина («Пневматология»), а также о грядущих судьбах Церкви, человека и мира («Эсхатология»). Жизнью во плоти на земле Христос основал Свое Богочеловеческое Тело - Церковь и тем самым подготовил мир к пришествию, обитанию и действию Св. Духа. В день Пятидесятницы, по мысли И., Боговоплощение было доведено до полноты: «При первом сошествии Дух Святой совершает в Святой Деве воплощение Бога Слова, и Бог Слово является Богочеловеком и навсегда Им остается в Своем Теле; при втором Своем сошествии, в день Пятидесятницы, Дух Святой сходит на Богочеловеческое Тело и навсегда остается в этом Теле, которое есть Церковь... Как в человеческом теле ничего не бывает без пребывающей в нем души, так и в теле Церкви ничего не бывает без Духа Святого, ибо Он - душа Церкви... Церковь есть... непрестанная Пятидесятница. Дух Святой постоянно пребывает в ней как бессмертная животворящая сила» (Собр. творений. 2007. Т. 4. С. 9). Сошествием Св. Духа завершается домостроительство спасения. Для учения И. о Св. Духе характерно постоянное подчеркивание связи явления, действия и обитания Св. Духа в Церкви с действием в Церкви Христа-Богочеловека: «Владыка Христос стал Церковью, чтобы всему воцерковившемуся даровать вечную жизнь Духом Святым, а через Него - всей Святой Троицей. Ибо вечная жизнь - это и есть познание Святой Троицы, обладание Святой Троицей, жительство во Святой Троице» (Там же. С. 13).

В жизни Церкви все совершается от Отца через Сына в Духе Святом. Дух Святой, как душа Богочеловеческого организма - Церкви, непрестанно свидетельствует о Христе, научает всему, что Христово, объединяет всех членов Церкви в Богочеловеческое единство. Духом Святым христианин усваивает все спасительные дары, принесенные Христом. Путь ко спасению совершается через «святые таинства и святые добродетели». В таинствах верующему «зримым образом подается незримая Божия благодать» (т. е. каждое таинство имеет 2 стороны - видимую и невидимую) (Собр. творений. 2007. Т. 4). В таинстве Крещения «человеческое существо вживляется в Богочеловеческое Тело Церкви» (Там же. С. 237). Через таинство Крещения во имя Отца и Сына и Св. Духа человеку открывается путь к «отроичению», т. е. к обожению («Крещение = отроичение, обогочеловечение, обожение = спасение» - Там же. С. 108). «Крещением христианин становится живым храмом Пресвятой Троицы, вся его жизнь протекает от Отца через Сына в Духе Святом... И душа, и совесть, и ум христианина постоянно движутся и действуют от Отца через Сына в Духе Святом; так восстанавливается [его] троичное богоподобие» (Там же. С. 237, 60). Таинство Миропомазания - по преимуществу таинство Св. Духа (хотя оно и преподается благодаря Богочеловеческому подвигу Иисуса Христа). Крещение и Миропомазание - двуединое таинство. Если в Крещении христианин, по словам И., «вочленяется» во Христа, получает новое бытие, то в Миропомазании ему даруются все усваивающие Христу благодатные силы, дары и энергии Св. Духа для новой жизни во Христе. «В Святом Миропомазании человеческая личность помазуется Духом Святым по образу и подобию Божественного Помазанника - Богочеловека Христа» (Там же. С. 238). В таинстве Евхаристии, по мысли И., наиболее полно осуществляется цель таинства Крещения - совершенное соединение со Христом, «обогочеловечение». Вслед за прп. Феодором Студитом И. рассматривает таинство Евхаристии как «повторение Богочеловеческого домостроительства спасения» - от Воплощения до Вознесения, а также как благодатное восприятие и переживание этого домостроительства. Особенно это подчеркивается, по словам И., в конце Литургии свт. Василия Великого, где говорится: «Исполнися и совершися... Христе Боже наш, Твоего смотрения таинство» (Там же. С. 239). И. особо отмечает существенное тождество Церкви и Евхаристии как Тела Христова. Хлеб и вино призыванием и действием Св. Духа освящаются и пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. В таинстве Причащения «христианин под видом хлеба и вина принимает Тело и Кровь Господа Иисуса Христа, соединяется с Ним, получает прощение грехов и залог вечной жизни» (Там же). Через Евхаристию в теле Церкви продолжается Новый Завет, «сочетавая Богочеловеческой Кровью нас, людей, с Богом и между собой... в одно тело, в одну жизнь, в одну душу, в одно сердце, в одну Богочеловеческую общность - κοινωνίαν» (ср.: 1 Кор 10. 14-16) (Там же. С. 241). В таинстве Покаяния происходит воскрешение души от смерти, поскольку оно есть врачевание от всякого греха, а тем самым и врачевание от всякой греховной смерти. «Своей святой силой покаяние разрушает ад в душе человека и переводит ее в рай. Свидетель тому - раскаявшийся на кресте разбойник» (Там же. С. 243). Говоря также и о др. таинствах - Священство, Брак, Елеосвящение, И. отмечает, что св. таинствами является все, совершаемое в Церкви: и водоосвящение, и монашеский постриг, и освящение храма, икон, дома, колодца, любой вещи - «и вообще вся жизнь и благодатная деятельность Церкви», «от малейшего до величайшего, ибо всё погружено в неизреченную святость безгрешного Богочеловека» (Там же. С. 235, 246).

Учение о добродетелях И. также тесно связывает с Личностью Христа-Богочеловека, в Котором воплощены все добродетели. Он - «первое воплощение всех добродетелей и их совершенное осуществление на земле». Только в Церкви как Теле Христовом обитают все Христовы добродетели. Члены Церкви, живя в ней, при содействии благодати усваивают эти добродетели и обоживаются, уподобляясь Христу: «В Церкви, через святые таинства и святые добродетели, Богочеловек Христос вселяется в нас и в нас пребывает» (Собр. творений. 2007. Т. 4. С. 247). Во главе добродетелей находится вера, из к-рой источаются все прочие евангельские добродетели - молитва, любовь, покаяние, смирение, пост, кротость, милосердие и др. Без добродетелей невозможно «родство со Христом», обожение и спасение. Таинства и добродетели - это «единый и неделимый органический подвиг спасения» (Там же). Добродетели, или евангельские заповеди, И. именует «догматами евангельской этики». Вместе с тем они суть Богочеловеческие силы, источающиеся от Христа. В этом состоит главное отличие между евангельскими добродетелями и любыми «добродетелями» нехристианскими (будь то философскими, религиозными, научными, культурными, цивилизационными, политическими и т. д.). И. подчеркивает «синергизм» каждой христ. добродетели: «В каждой евангельской, Богочеловеческой добродетели всегда совместно действуют (со-работничают) и Бог, и человек. Богочеловеческий синергизм, богочеловеческое со-трудничество - вот основной закон каждой евангельской добродетели» (Там же. С. 248). Учение о добродетелях, как и мн. др. разделы «Догматики», И. подкрепляет цитатами из творений св. отцов и учителей Церкви, а также из богослужебных текстов, которые он именует «молитвенным богословием Церкви». «Молитвенное богословие Церкви описывает Богочеловеческие заповеди и Богочеловеческие добродетели как даруемые нам Спасителем зиждительные силы, созидающие Церковь в ее Богочеловеческой всеобъемлемости и в ней - наше освящение, наше преображение, наше спасение, наше усвоение Христу, наше обогочеловечение, наше обожение, наше отроичение» (Там же. С. 273). Целью всех усилий, прилагаемых христианином на земле, его подвигов и добродетелей является вечная жизнь. «Веровать в Богочеловека Христа,- писал И.,- значит непрестанно бороться и подвизаться за вечную жизнь, к которой человек и [был] призван, когда Бог сотворил его богообразным» (Там же. С. 347).

Критика гуманизма

Правосл. вероучению, или «православной философии истины», И. противопоставляет гуманистическое мировоззрение (к к-рому он относит в т. ч. и все инославные исповедания), превращающее человека в основную ценность и основное мерило: «...основная истина любого инославного исповедания - человек, или же отдельные крупицы его существа: разум, воля, чувства, душа, тело, вещество... Но насколько бессмысленно «искусство ради искусства», настолько бессмыслен и «человек ради человека»» (На Богочеловеческом пути. 1999. С. 262-263). Подобного рода противопоставления проходят лейтмотивом через мн. сочинения И. Так, в кн. «Философские пропасти» И. раскрывает 2 пути человеческой мысли к обретению истины, проложенные, с одной стороны, гуманистической философией, а с другой - правосл. философией Богочеловека, на примере римско-католич. и правосл. Церкви, философии М. Метерлинка и Ф. М. Достоевского, идеологии зап. человека и рус. и серб. святых. Гуманистическая культура, согласно И., притупляет в человеке ощущение бессмертия; «человек европейской культуры решительно утверждает: я человек и только человек» (Философские пропасти. 2004. С. 51). Идея гуманистического прогресса неизбежно сталкивается с необходимостью признания смертности человеческого бытия. Отсюда проистекает метафизический и нравственный релятивизм, имеющий следствием анархизм и нигилизм. Антитезой гуманистическому прогрессу служит, по словам И., «богочеловеческий прогресс», т. е. движение человека по пути божественного совершенства - от человека к Богочеловеку, от смерти к бессмертию посредством евангельских подвигов, с помощью к-рых «преодолевается смерть и делаются бессмертными душа, мысли, ощущения» (Там же. С. 59). Преодолевая в себе грех, человек тем самым преодолевает смерть и смертность в своем сознании и ощущении, поскольку соединяет свое сознание и ощущение с Богочеловеком и становится бессмертным уже в этом мире: «Его ум уже мыслит мысль Христову, мысль бессмертную и вечную, а его ощущение уже ощущает в себе жизнь Христову, жизнь бессмертную и вечную» (Там же. С. 55). На этом пути человек проходит 3 этапа христ. эволюции: рождение во Христе, преображение во Христе, воскресение во Христе. Конечная цель - воскресение со Христом. Т. о., «трагический принцип гуманистического прогресса: смерть есть необходимость - заменяется радостным принципом прогресса богочеловеческого: бессмертие есть необходимость» (Там же).

В провозглашении католич. догмата о папской непогрешимости И. видит окончательное превращение зап. христианства в гуманизм. Стремление заменить Богочеловека «непогрешимым» человеком И. усматривает в разнообразных проявлениях «человеческого, слишком человеческого» (по словам Ф. Ницше) в истории католич. Церкви: аристотелевский примат в схоластике, казуистика и инквизиция в этике, папская дипломатия в международных отношениях, клерикальные партии в политике, папское гос-во, прощение грехов путем декретов и по радио, иезуитство в различных формах (Там же. С. 82). По сути, отмечает И., «гуманистическое христианство есть самый решительный протест против Богочеловека, Его аксиологии и критериологии... В широкой исторической перспективе западный догмат о непогрешимости человека не что иное, как попытка оживить и обессмертить умиравший европейский гуманизм... После рационалистической просвещенности 18-го века и близорукого позитивизма века 19-го гуманизму не оставалось ничего другого, как распасться в своих противоречиях и в своей немощи. Но в трагический момент религиозный гуманизм пришел к нему на помощь и своим догматом о непогрешимости человека спас европейский гуманизм от очевидной смерти» (Там же. С. 82, 83). В этом догмате И. усматривал весь гуманистический дух Европы, все ее ценности, идеалы и устремления. Идеал «человекобожества», заменив собой идеал богочеловечества, пронизывает, по И., все сферы деятельности европ. человека, его философию, науку, религию, культуру, цивилизацию. Создав «человекобожескую» культуру, католицизм тем самым невольно сделался причиной европ. атеизма, нигилизма, социализма, анархизма.

Трагедию Европы, к-рая, по мнению И., «через римокатолицизм и протестантизм утратила образ Богочеловека Христа» и поклонилась «человекобогу», можно преодолеть только через явление миру «настоящего Христова образа». Вслед за Достоевским И. утверждал, что подлинный образ Христа совершенно сохранился только в Православии. В этом явлении Христа миру И., как и Достоевский, видел главную спасительную всечеловеческую миссию рус. и др. правосл. славянских народов (Там же. С. 182-185). Гордому и насильственному властвованию над всеми «непогрешимого» человека противоположен идеал Православия - идеал смиренного и кроткого служения всем (Достоевский о Европе и славянстве. 2002. С. 216). Антропоцентрическому, разъединенному существованию народов Европы, стремящихся осуществить в своей жизни идеал независимости и самостоятельности, И., подобно Достоевскому, противопоставляет слав. правосл. идеал «всечеловеческого братства людей в Богочеловеке Христе», основанный на евангельской любви и самопожертвовании и осуществимый только «в полном и всеусердном усвоении Богочеловека» (Там же. С. 233-239).

Иустина Философа (освящен Патриархом Сербским Иринеем (Гавриловичем) 19 окт. 2010).

В 1979 г. иером. Афанасий (Евтич) составил в честь И. тропарь (глас 8) «Православия сладость и нектар, Отче Преподобне, излиял еси в сердца верных, яко богатство; житием своим и учением явил еси себя живой книгой Духа, Иустине Богомудре, моли Христа Бога Слова, да о-логосит тя почитающих» и кондак (глас 8) «Богочеловечно житием своим еси одобродетельствовал, мерилом всего имел еси Богочеловека, достиг еси Им высоту богословия; ныне Им на всю вечность наслаждаешься: дай нам благодать твоими святыми молитвами, с верой восклицающим: радуйся, Отче Преподобне!» Б. Лубардич составил в честь И. акафист (Лубардић Б. Акатист прп. о. Jустину Ћелиjском. Београд; Ваљево, 1995).

Развитию почитания И. способствовали его духовные чада, которые посвящали его служению проповеди и многочисленные публикации (напр., статьи еп. Афанасия (Евтича). Отрывки из бесед с подвижником опубликовал В. Еротич в сб. «Духовные разговоры» (Jеротић В. Духовни разговори. Ваљево, 1997)).

Вопрос о канонизации И. неоднократно поднимался в СПЦ. С 1993 г. в нек-рых месяцесловах он упоминается как святой. Решение о его канонизации было принято Архиерейским Собором СПЦ 29 апр. 2010 г. Торжественный чин канонизации И. состоялся 2 мая 2010 г. в соборе свт. Саввы Сербского на Врачаре в Белграде.

Соч.: Сабрана дела св. Jустина Новог / Уред.: еп. Атанасиjе (Jевтић). Београд, 1998-2007. 30 књ.; рус. пер.: Тайна личности митр. Антония (Храповицкого) и его значение для правосл. славянства // Никон (Рклицкий), архиеп. Жизнеописание Блаженнейшего Антония, митр. Киевского и Галицкого. Н.-Й., 1963. Т. 10. С. 243-255; То же // Правосл. жизнь. Джорд., 1976. № 8. С. 1-13; На Богочеловеческом пути. СПб., 1999; Толкование на 1-е соборное послание св. ап. Иоанна Богослова. М., 1999; Толкование на 1-е послание к Фессалоникийцам св. ап. Павла / Пер.: Т. Недоспасова. М., 2000; Толкование на Послание к Ефесянам св. ап. Павла / Пер.: свящ. И. Востриков // АиО. 2000. № 2(24). С. 57-88; № 3(25). С. 52-70; 2001. № 1(27). С. 56-65; О рае русской души: Достоевский как пророк и апостол православного реализма. Минск, 2001; Достоевский о Европе и славянстве. М.; СПб., 2002; Путь Богопознания: Гносеология св. Исаака Сирина / Пер.: И. А. Чарота. Минск, 2003; Философские пропасти. М., 2004; Собрание творений. М., 2004-2007. Т. 1-5; Догматика Православной Церкви. [Т. 1]: Экклесиология. М., 2005; То же. [Т. 2]: Пневматология. М., 2007; То же. [Т. 3]: Эсхатология. М., 2007.

Лит.: Зандер Л. А. Новая книга о Достоевском как введение в православное мировозрение: [Рец. на:] Попович И. «Философия и религия Ф. М. Достоевского». Сремски Карловци, 1924 // Путь. П., 1927. № 8. С. 149-153; Μνήμη ῾Αρχιμ. ᾿Ιουστίνου Πόποβιτς // Παράδοση. ᾿Αθῆναι, 1979. Бр. 15-17; Атанасиjе (Евтић), иером. Владика Николаj и отац Оустин: О изграђивању цркве // Богословље. Београд, 1986. Год. 30(44). Бр. 1/2. С. 131-143; Ава Jустин / Уред.: М. Лазић. Ваљево, 1993; Ранковић А. Теологиjа оца Jустина // Глас цркве. Шабац, 1993. Год. 70/9. Бр. 2. С. 50-57; Jањић Ђ. Побеђена смрт: Проблем смрти и вечног живота у делу оца Jустина Сп. Поповића // Српски Jуг. Београд, 1994. Год. 1. Бр. 2. С. 53-64; Бремер Т. Еклезиологиjа Jустина Поповића // Освит: Књижевност, уметност, култура. Лесковац, 1996. Год. 6. Бр. 17/18. С. 57-72; Кончаревић К. Jезик и стил дневничких записа оца Jустина Поповића // Српска аутобиографска књижевност: 27 науч. састанак слависта у Вукове дане (Београд, Нови Сад, Манасиjа, 9-13 сент. 1997). Београд, 1998. С. 507-516; Симаков Н. К. Житие и труды прп. Иустина (Поповича) // Иустин (Попович), архим. Достоевский о Европе и славянстве. СПб., 1998. С. 5-8; Афанасий (Евтич), иером. Жизнеописание отца Иустина // Иустин (Попович), прп. На Богочеловеческом пути. СПб., 1999. С. 3-75; Степанян Е. В. Прп. Иустин (Попович): Ученик, исследователь и молитвенник о Достоевском: О книге прп. Иустина (Поповича) «Достоевский о Европе и славянстве» // Достоевский и мировая культура: Альманах. М., 2001. № 14. С. 316-327; Милетић М. Заљубљен у Христа. Београд, 2002; Слава и боль Сербии: О серб. новомучениках. М., 2002. С. 155-186; Костић С. Поучење прп. Jустина Ћелиjског о просвети // Црквене студиjе. Ниш, 2004. Год. 1. Бр. 1. С. 187-193; Човек Богочовека Христа / Уред.: еп. Атанасиjе (Jевтић). Требиње, 2004; Прп. Jустин Нови Ћелиjски: Житиjе, чуда / Уред.: еп. Атанасиjе (Jевтић). Београд, 2005; Савва (Яковлевич), иером. Архим. Иустин и его экзегетические труды по посланиям ап. Павла: Дис. / МДА. Серг. П., 2006; Димитриjевић В. Без Бога ни преко прага: Србски духовници XX в. Београд, 20073; Милосављевић П. Jустин Поповић и обнова логоцентризма // Црквене студиjе. Ниш, 2007. Год. 4. Бр. 4. С. 95-113; Пjевач Н. Богочовечанска просвета по ави Jустину (Поповићу). Београд, 2007; Живковић С. Достоjевски и дело Jустина Поповића. Београд, 2009; Лубардић Б. Jустин Ћелиjски и Русиjа. Београд, 2009; Стоjановић А. Догма и духовност у богословљу о. Jустина Поповића // Српска теологиjа данас: Зб. радова 2009 годишњег симпосиона одржаног на правосл. богосл. фак-ту. Београд, 2009. Књ. 1. С. 97-102; Весић Л. Прп. ава Jустин у мом боготражитељском животу. Ваљево, 2010; Jелић М. Богочовек као истински човек по прп. Jустину Поповићу // Саборност. Пожаревац, 2010. Бр. 4. С. 147-161; Пантелић Б. Jустин Поповић, неопатристика и рус. философиjа - поводом будућности jедне српско-руске прошлости: Осврт на књигу др Б. Лубардића «Jустин Ћелиjски и Русиjа» // Там же. С. 367-372; Поповић Р., прот. Прп. Jустин (Поповић) као писац житиjа светих: Поводом 30-годишњице упокоjења (1979-2009) // ГлСПЦ. 2010. Бр. 4. С. 137-140.

Митрополит Антоний (Храповицкий) среди карпаторусских семинаристов - крайний слева в нижнем ряду преп. Архим. Иустин (Попович).

Лекція, прочитанная въ г. Бѣлградѣ на торжественномъ собраніи, посвященномъ памяти блаженнопочившаго митрополита Антонія сербскимъ богословомъ д-ромъ богословія архимандритомъ Іустиномъ Поповичемъ, въ то время состоявшемъ профессоромъ догматическаго богословія богословскаго факультета Бѣлградскаго университета.

Я нахожусь въ положеніи муравья, который долженъ говорить о полетахъ орла. Можетъ ли муравей слѣдовать за орломъ на его стезяхъ. Нѣтъ! Однако, возможно, чтобы онъ изъ своей муравьиной перспективы восхищался парящимъ въ небѣ орломъ и отъ волненія замиралъ въ сладостномъ восхищеніи.

Поэтому и я хочу своимъ муравьинымъ языкомъ пролепетать нѣчто — нѣчто отъ своихъ наблюденій, а васъ прошу простите муравью, что онъ дерзнулъ говорить объ орлѣ Православія. О! я твердо убѣжденъ въ томъ, что я не имѣю ни умѣнья ни возможности объяснить тайну чудесной личности блаженнаго митрополита Антонія, но одно я умѣю и могу — съ молитвеннымъ восхищеніемъ и благочестивымъ почитаніемъ преклониться передъ чудесами его безграничной любви ко Христу и благодатнаго человѣколюбія.

Въ чемъ тайна блаженнаго митрополита Антонія? — Въ безграничной любви его ко Христу. Раскройте любую его мысль, или чувство, или желаніе, или дѣло: — вездѣ вы най/с. 2/дете, какъ творческую силу — его безмѣрную любовь ко Христу. Онъ жилъ и дѣйствоваль Господомъ Христомъ, поэтому все, что принадлежитъ ему, можно привести къ Богочеловѣку. Его біографія — это Евангеліе, возобновленное въ маломъ. Въ дѣйствительности существуетъ въ мірѣ только одна біографія, которая имѣетъ вѣчную цѣнность — это біографія Богочеловѣка — Христа; а человѣческія біографіи цѣнны постолько, посколько онѣ въ ней и отъ нея. Блаженный митрополитъ Антоній весъ въ ней и весь отъ нея. Христоносецъ, онъ, по слѣдамъ великаго Апостола, ничего не хотѣлъ знать между нами кромѣ Господа Христа и Его распятаго (ср. 1 Кор. 2, 2). Поэтому тайна его необычайной личности вросла въ тайну личности Богочеловѣка и развѣтвляется во всей ея безконечности.

Обращенная къ міру безграничная любовь ко Христу митрополита Антонія обнаружилась, какъ благодатное человѣколюбіе. Его трогательное человѣколюбіе ничто иное, какъ его молитвенная любовь ко Христу, распространенная на людей. Онъ безгранично человѣколюбивъ, потому что безгранично христолюбивъ. Для своего неустаннаго человѣколюбія онъ черпалъ силы изъ своего неустаннаго христолюбія. Божественный Человѣколюбецъ училъ его истинному человѣколюбію и давалъ ему благодатныя силы, чтобы онъ могъ устоять въ немъ цѣною многихъ страданій. Онъ любилъ человѣка и при его грѣхахъ; онъ никогда не отождествлялъ грѣха съ грѣшникомъ; онъ осуждалъ грѣхъ, но миловалъ грѣшника. Въ своей любви къ человѣку онъ никогда не терялъ силъ, никогда не ослабѣвалъ, потому что онъ любилъ человѣка Христомъ и во Христѣ. Невозможно по евангельски истинно и постоянно любить людей, если Богъ не дастъ намъ благодатной силы и благодатной любви. Человѣческая любовь къ людямъ быстро увядаетъ, если она не питается Богомъ. Истинное человѣколюбіе возможно только черезъ истинное боголюбіе. Новозавѣтная истина: каково боголюбіе — таково и человѣколюбіе. Этому насъ учитъ Самъ Божественный Спаситель, дѣлая вторую зависимой отъ первой. Болѣе того, Господь всѣ Свои божественныя заповѣди свелъ къ двумъ: къ заповѣди о любви къ Богу и къ заповѣди о любви къ человѣку. Поэтому Онъ и возгласилъ: на этихъ двухъ заповѣдяхъ утверждается весь законъ и пророки (Матѳ. 22, 40). То, что относится къ Пророкамъ, Апостоламъ и Мученикамъ, то относится и къ нашему великому христолюбцу и человѣколюбцу — блаженному митрополиту Антонію, такъ какъ онъ весь, всей своей личностью, утверждается на этихъ двухъ заповѣдяхъ.

Евангельское христолюбіе съ естественной необходимостью проявляется какъ благодатное человѣколюбіе. Одна/с. 3/ко, какими силами христолюбіе и человѣколюбіе утверждаются и поддерживаются въ сердцѣ человѣка? Молитвой, постомъ, милосердіемъ, кротостью, смиреніемъ, цѣломудріемъ, терпѣніемъ. Евангельскія добродѣтели питаютъ одна другую, живутъ одна въ другой, укрѣпляются одна при помощи другой. Свидѣтели этому святые Апостолы, святые Отцы, святые Подвижники. Вмѣстѣ съ ними свидѣтель этому и великій подвижникъ нашихъ дней блаженный митрополитъ Антоній, такъ какъ онъ былъ неутомимъ и неисчерпаемъ въ своемъ христолюбіи и въ благодатномъ человѣколюбіи, потому что былъ неутомимымъ и постояннымъ въ молитвѣ, въ постѣ, въ терпѣніи, въ милосердіи, въ кротости, въ смиреніи, въ цѣломудріи. Любовь къ Господу обнаруживается исполненіемъ Его заповѣдей (Іоан. 14, 21; 15, 10). Это единственный признакъ, по которому почитатель Христа отличается отъ остальныхъ людей. Подвизаясь неустанно евангельскими подвигами, христоревностный митрополитъ изваялъ изъ себя личность чудесную и огромную, которая напоминаетъ святыхъ Отцовъ.

Не должно заблуждаться, блаженнопочившій Митрополитъ исключительное святоотеческое явленіе въ наше время. Черезъ нашъ бурный вѣкъ онъ прошелъ евангельски кротко и апостольски безстрашно, какъ черезъ четвертый вѣкъ прошли великіе Отцы Церкви: Аѳанасій, Василій, Григорій. Смотря на него, я говорилъ самъ себѣ: да, дѣйствительно и теперь можно жить святоотечески, дѣйствительно и теперь можно быть святоотечески смиреннымъ и безстрашнымъ, дѣйствительно и теперь можно епископствовать святоотечески. Откуда же это? Оттуда, что Господь Іисусъ Христосъ вчера и сегодня Тотъ же самый и во вѣки; также та же самая человѣческая природа остается отъ Адама и до сегодняшняго дня. Отцы Церкви различаются отъ насъ не природой, но волею. Чтобы уподобиться имъ, намъ необходимо, по словамъ св. Серафима Саровскаго, два качества: рѣшимость и усиліе воли. Все та же тайна проходитъ черезъ евангельскихъ героевъ: тайна Іисусова. Она безостановочно протекаетъ черезъ апостольство Апостоловъ, черезъ мученичество Мучениковъ, черезъ подвижничество Подвижниковъ. Должно сказать больше: она непрерывно протекаетъ черезъ Православную Церковь, черезъ ея святость, вселенскость, апостольство и единственность. Эта же святая тайна преемственно продолжается съ исключительной силой и черезъ святоотеческую личность блаженнаго митрополита Антонія. Онъ всѣмъ своимъ существомъ выросъ изъ святыхъ Отцовъ. Оттуда такая трогательная его любовь къ святымъ Отцамъ: онъ не могъ говорить о нихъ безъ умиленія и слезъ. Поэтому и его личность, его жизнь, его труды могутъ быть объ/с. 4/яснены святыми Отцами. Святые Отцы — его родители, его учители, его воспитатели, его вожди. Они научили его святости, они воодушевили его на подвижничество, они дали ему вселенское чувство и православное сознаніе. Неустанно подвизаясь святоотеческими подвигами, онъ евангельскую любовь, и кротость, и смиреніе, и милосердіе претворилъ въ свою привычку, въ свою природу. Претворить же Евангеліе въ свою природу — это и есть смыслъ человѣческаго существованія въ этомъ мірѣ. Въ этомъ блаженный митрополитъ незамѣнимый учитель и вождь. Пріобрѣтя подвигами евангельскую сострадательную любовь къ людямъ, онъ жилъ ею и творилъ ею. Въ этомъ была его чудотворная сила, его чудотворное могущество.

Господа, онъ чудотворецъ! Своимъ трогательнымъ человѣколюбіемъ онъ творилъ чудеса съ человѣческими душами. Развѣ не чудо воскресить мертвую душу для евангельской вѣры, для евангельскаго смиренія, для евангельской жизни во Христѣ! Да, чудо; и это большее чудо нежели воскресить мертвеца изъ гроба, или переставлять горы. И такихъ чудесъ Митрополита имѣется много-премного. Кто изъ васъ не переживалъ такого чуда въ общеніи съ нимъ? Какъ никто, онъ умѣлъ молитвенно и кротко войти въ вашу душу и вокресить ее изъ грѣховной мертвенности. И еще онъ незамѣтно овладѣвалъ ею. Какимъ способомъ? Сострадательной любовью. Владѣть же душами людей смиренномудренной любовью и есть путь евангельскій, путь апостольскій, путь святоотеческій, путь православный. Всякое господство надъ людьми и владѣніе ими не любовью не есть евангельское, ни святоотеческое, ни православное, но есть неевангельское, папистическое, инкивизиторское.

Ставъ черезъ евангельскіе подвиги близкимъ къ Богу, блаженный Митрополитъ всѣхъ привлекалъ къ Богу, воодушевлялъ на евангельскіе подвиги, такъ какъ, чѣмъ ближе человѣкъ къ Богу, тѣмъ ближе онъ и къ людямъ. Когда магнитъ благодати могущественно влечетъ душу въ горніе міры, тогда человѣкъ превращается въ молитвенную стрѣлу, которая молніеносно проходитъ пространства и вѣка. Громъ благодати ударяетъ въ сердцѣ лишь по многихъ подвигахъ и трудахъ и наполняетъ душу чудотворной любовью и святостью. Такой громъ ударилъ въ христоревностное сердцѣ смиреннаго Митрополита и онъ силой сострадательной любви евангельски привлекалъ людей къ себѣ, или лучше сказать: ко Христу въ себѣ. Благодатными подвигами онъ претворилъ свое сердце въ храмъ Святаго Духа и на немъ самомъ исполнилось слово, сказанное имъ на своей хиротоніи: первая и главная задача пастыря состоитъ въ томъ, чтобы онъ въ /с. 5/ своемъ сердцѣ всегда пріуготовлялъ храмъ Духу Святому черезъ духовные подвиги.

Тайна личности митрополита Антонія — тайна всѣхъ великихъ монаховъ. Здѣсь человѣкъ отрекается отъ себя ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ собой; отрекается міра ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ міромъ; отрекается отъ людей ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ людьми. Нѣтъ ничего болѣе страшнаго для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ самимъ собой; и ничего нѣтъ непріятнѣе для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ людьми; и ничего нѣтъ печальнѣе для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ міромъ. Только, когда человѣкъ приметъ Господа Христа, какъ Посредника между собой и людьми, между собой и міромъ, между собой и самимъ собой, тогда его печаль претворяется въ радость, отчаяніе въ восхищеніе и смерть въ безсмертіе; тогда горькая тайна міра претворяется въ сладкую тайну Божію. Поэтому въ душѣ человѣка создается молитвенное отношеніе не только къ Богу, но и по отношенію къ многострадальной твари. Поэтому Христовъ человѣкъ долженъ быть воодушевленный молитвенникъ. Таковъ былъ блаженный Митрополитъ. Вездѣ онъ былъ въ молитвенномъ настроеніи и къ Богу, и къ людямъ, и къ міру.

Умиленный сострадательной любовью къ міру, нашъ святой Владыка получилъ отъ Бога даръ слезъ. Онъ плакалъ отъ умиленія, плакалъ отъ печали, плакалъ отъ радости. Этотъ міръ полонъ причинъ для плача и скорби. Всегда молитвенно настроенный, блаженный Владыка особенно лилъ слезы, совершая святую литургію. А когда приходилось ему въ проповѣди коснуться нѣкоей евангельской притчи или событія слезы его душили и спазмы задерживали теченіе рѣчи. Въ своей всеобъемлющей сострадательной любви онъ плакалъ за насъ и вмѣсто насъ, плакалъ за всѣхъ и за вся и тѣмъ привтекалъ ко Христу, Христу порабощалъ. Въ этомъ отношеніи онъ много былъ похожъ на великихъ и святыхъ печальниковъ человѣческаго рода: Ефрема Сирина, Исаака Сирина, Симеона Новаго Богослова.

Въ новѣйшее время никто не оказалъ такого сильнаго вліянія на православную мысль, какъ блаженный митрополитъ Антоній. Онъ православную мысль перевелъ со схоластическо-раціоналистическаго пути на благодатно-подвижническій путь. Онъ непобѣдимо показалъ и доказалъ, что сила и безсмертіе православной мысли въ святоотечествѣ. Только Святители — дѣйствительные просвѣтители и тѣмъ и дѣйствительные богословы. Вѣдь они опытно переживали евангельскія истины, какъ существо своей жизни и мышле/с. 6/нія. Всѣ же догматическія истины даны намъ для того, чтобы мы претворили ихъ въ жизнь и въ духъ нашего духа, такъ какъ онѣ, по словамъ Спасителя, духъ, истина и жизнь. Поэтому богомудрый Владыка писалъ: «Истина Божія постигается не иначе, чѣмъ путемъ постепеннаго усовершенствованія въ вѣрѣ и добродѣтели. Поэтому это познаніе по существу связано съ нашимъ внутреннимъ перерожденіемъ съ совлеченіемъ ветхаго человѣка и съ облеченіемъ въ новаго» (Кол. 3, 9) .

Съ безсмертнымъ Хомяковымъ нашъ святой Владыка оживилъ святоотеческое богословіе и показалъ, что Православіе является Православіемъ только святоотеческой святостью и апостольствомъ. Ничто такъ не чуждо Православію, какъ безжизненный схоластизмъ и ледяной раціонализмъ. Православіе прежде всего и больше всего благодатная жизнь и опытъ, а черезъ это благодатное богопознаніе и благодатное человѣкопознаніе. Православная Церковь охватываетъ всю жизнь во всей ея сложности, только въ ней нѣтъ мѣста для злобы и грѣха. Святой Владыка пишетъ: «Церковь обнимаетъ собой всѣ стороны человѣческой жизни, только злоба и грѣхъ ею не вмѣщаются. Вся наша жизнь должна быть продолженіемъ тѣхъ богослужебныхъ молитвъ, которыя всѣмъ намъ такъ дóроги» .

Только молитвенная жизнь въ Богѣ даетъ правильное мышленіе о Богѣ. Эту великую истину Православія блаженный Владыка позналъ въ молитвенномъ единеніи со всѣми святыми. И вмѣстѣ съ ними пережилъ въ себѣ, какъ свой собственный опытъ, вселенскій опытъ, — чувство и сознаніе Церкви — превосходящую все любовь Христову. (ср. Ефес. 3, 18-19). Да, только великій монахъ можетъ стать великимъ іерархомъ, такъ какъ великій монахъ при помощи благодати Божіей можетъ совладать со своими страстями и богомудро владѣть своею душою. Это даетъ ему силу и могущество, и умѣнье и любовь, и право евангельски владѣть человѣческими душами. «Сущность христіанства, — говоритъ нашъ великій Іерархъ и великій монахъ, — есть отреченіе отъ житейскихъ наслажденій; оно замѣчается въ стремленіи къ чистотѣ, въ готовности страдать за истину, въ достиженіи чувства постоянной любви къ Богу и къ людямъ и въ прощеніи врагамъ обидъ» . «Постоять за истину невозможно безъ /с. 7/ скорбей и лишеній» .

Въ Православіи и теперь имѣетъ полную силу все то, что было во времена св. Григорія Богослова, который предписываетъ: «Надо сперва очистить себя, а затѣмъ очищать другихъ, надо сперва себя наполнить мудростію, а затѣмъ другихъ учить мудрости, надо сперва самому стать свѣтомъ, а затѣмъ уже другихъ просвѣщать, надо сперва себя приблизить къ Богу, а затѣмъ и другихъ приближать, нужно прежде всего освятить себя, а затѣмъ уже и другихъ освящать» .

А нашъ блаженный Владыка пишеть о себѣ. «Мое учебное дѣланіе не было системой по строго опредѣленнымъ принципамъ, — это была самая внутренняя жизнь моя, это было самое дыханіе моей духовной жизни, это было мое хожденіе передъ Богомъ, низведеніе и созерцаніе Его всесильной» благодати» . То, что святой Владыка сказалъ о своемъ другѣ, епископѣ Михаилѣ, прежде всего относится къ нему самому: «То былъ духъ великій, духъ апостольскій, который простирался далеко за предѣлы своей личной жизни и въ стремительномъ порывѣ любви и состраданія желалъ всѣхъ людей, всю вселенную охватить собою и, очищая всѣхъ молитвеннымъ пламенемъ, вознести ко Христу. Поистинѣ, преосвященный Михаилъ былъ однимъ изъ тѣхъ немногихъ людей, которые едва замѣчаютъ окружающую внѣшнюю дѣйствительность жизни и, обращаясь среди нея, исполняя дѣла своего званія, на самомъ дѣлѣ бываютъ заняты всегда одною мыслію, однимъ чувствомъ, скорбью за грѣшный міръ, пламеннымъ желаніемъ общаго спасенія и блага, которые желаютъ «всѣмъ быти вся, да всяко нѣкія спасутъ». Это тѣ избранные сосуды, которые вмѣстѣ съ Христомъ могли бы сказать: «Огня пріидохъ воврещи на землю, и что хочу, аще уже возгорѣся» (Лук. 12, 49). Это тѣ, которые, скорбя о людскихъ порокахъ, о неправдѣ и нестроеніяхъ церковныхъ, взываютъ въ сердцѣ своемъ: «жалость дому Твоему снѣде Мя» (Іоан. 2, 17) и потому могутъ повторить о себѣ слова божественнаго Павла: «свидѣтельствуюсь совѣстью моею, что я всякій день умираю» (1 Кор. 15, 31)» . Идеалъ пастыря, который великій іерархъ изображаетъ, нашелъ свое полное осуществленіе въ немъ самомъ: пастырское служеніе состоитъ въ полномъ сліяніи пастырской души съ нравственной жизнью каждаго человѣка, въ пережи/с. 8/ваніи сострадательной любовью нравственной жизни, нравственной борьбы своей паствы, въ скорбяхъ о грѣхахъ своей паствы, какъ о своихъ личныхъ грѣхахъ, въ молитвахъ за свою паству . Для такого пастырскаго подвига даетъ силы и возможность Самъ Пастыреначальникъ — Господь Христосъ.

II.

Подвижническая личность блаженнаго митрополита Антонія имѣетъ огромное значеніе для всего православного міра. Чѣмъ именно? Тѣмъ, что онъ — единственное святоотеческое явленіе въ наши дни и что онъ святоотечески воспринялъ вселенскость Православія. Основаніе его жизни и трудовъ было Православіе прежде всего и надъ всѣмъ. Ему одинаково были близки и дороги и православные Сирійцы, и православные Греки, и православные Болгары, и православные Румыны, и православные Сербы. Въ его огромной душѣ находилось мѣсто для всѣхъ православныхъ. И онъ всѣхъ привлекалъ своей безграничной любовію. Для всѣхъ онъ былъ всѣмъ, чтобы спасти по крайней мѣрѣ нѣкоторыхъ. Апостольская и православная истина: народъ имѣетъ цѣнность только черезъ Православіе и въ Православіи. Безъ этого народъ — безъ вѣчной цѣнности. Или больше: народъ безъ Православія ничто другое, какъ только вереница ходячихъ труповъ. Никто изъ нашихъ современниковъ такъ евангельски, такъ святоотечески, такъ православно не воспринялъ соотношеніе Православія къ народностямъ, какъ нашъ святой владыка митрополитъ Антоній. Народъ существуетъ для того, чтобы онъ былъ освященъ и просвѣщенъ вѣчной истиной и вѣчной жизнью Православія. То, что велико и вѣчно во всякомъ народѣ, — это Православіе и въ немъ Господь Христосъ.

Россія велика Православіемъ — это основное положеніе великаго Іерарха русской земли. Православіе самая высшая цѣнность Россіи, единственный смыслъ Россіи, возвышеннѣйшая ея миссія; Россія вѣчна Православіемъ. То, что Достоевскій о Россіи и о Православіи пророчествовалъ, то нашъ великій святитель внутри Церкви осуществлялъ. Тайна и сила Россіи въ Православіи. Въ этомъ тайна и сила всего православнаго Славянства. «Идея вселенской церкви» Достоевскаго обрѣла въ святомъ Митрополитѣ своего геніальнаго осуществителя. Изъ вселенскаго Православія русскій народъ черпаетъ свое безграничное человѣколюбіе и свою евангельскую способность перевоплощаться въ другіе народы, не теряя при этомъ свою русскость. Въ чемъ вѣра русскаго наро/с. 9/да? — Въ томъ, отвѣчаетъ святой Владыка, что народъ принялъ къ сердцу двѣ главныя всеобъемлющія заповѣди Евангелія: смиренномудріе и сострадательную любовь; и эти заповѣди сдѣлали близкимъ русскому сердцу всѣ православные народы и затѣмъ и все человѣчество. Сила этой убѣжденности великая и она захватываетъ собою всякаго искренняго человѣка, сближающагося съ народомъ .

Вотъ, на нашихъ глазахъ исполнилось пророчество Достоевскаго о русскомъ всечеловѣкѣ — христоносцѣ. Исполнилось въ смиренномъ христоносцѣ блаженномъ митрополитѣ Антоніи. Вѣдь кто такъ могъ перевоплощаться въ другихъ людей, входить въ ихъ душу, страдать ихъ страданіями, печалиться ихъ печалью, болѣть ихъ скорбями? Это могъ только онъ, великій въ смиреніи Іерархъ земли русской, исполненный безграничной сострадательной любовью евангельской. Христоподобная всечеловѣчность есть драгоцѣннѣйшій даръ православной Россіи — Славянству и всему человѣчеству. Это она получила за свое смиреніе отъ Господа Христа, Который воплотился въ человѣка и тѣмъ показалъ свою безграничную любовь. Характеристика и сила богочеловѣчной любви — способность воплощаться въ возлюбленнаго, чтобы спасти его отъ грѣха и смерти.

Православная вселенскость пронизываетъ до дна русское народное самосознаніе. Русское народное самосознаніе, заявляетъ святой Митрополитъ, является самосознаніемъ не расовымъ, не племеннымъ, но вѣроисповѣднымъ и религіознымъ . Патріотизмъ русскаго народа по преимуществу религіозный и православный. Народъ любитъ Россію «какъ хранительницу божественной истины, какъ служительницу евангельскаго благочестія» . «Россію мы любимъ потому, заявляетъ блаженный Владыка, что она хранитъ въ себѣ русскую идею, русскую духовную природу, русскій бытъ. Эта идея есть царство Божіе, эта природа есть стремленіе къ святости, этотъ бытъ выражаетъ собой усиліе семисотлѣтней жизни страны и девятисотлѣтней жизни народа водворять на землѣ праведность евангельскую, отвергнуться всего, чтобы найти Христа, ставить Его волю, каноны Его Церкви закономъ общественной жизни» .

Святая Россія — не сонъ и не фантазія, но живой идеалъ, который осуществляется въ исторической жизни русскаго народа. «Наша Родина, изъявляетъ блаженный Владыка, есть /с. 10/ воплощающееся въ народномъ бытѣ и характерѣ Евангеліе, вополощающееся царство Божіе. Наша Русь не есть только юридическое цѣлое или государство, нѣтъ — это всемірная, всеобъемлющая идея. Ее любить, ее разумѣть, ее проводить въ нашу душу и въ зависящія отъ каждаго изъ насъ отрасли жизни, вотъ въ чемъ нашъ долгъ, вотъ въ чемъ наша искренняя радость, вотъ въ чемъ примиреніе всѣхъ и съ жизнью вообще и со своимъ жребіемъ» .

Что мы, православные Славяне, ожидаемъ отъ нашихъ братьевъ православныхъ Русскихъ? Ведите насъ путемъ православной Христовой истины; будьте нашими неутомыми вождями въ осуществленіи вѣчныхъ евангелъскихъ истинъ; ведите насъ къ небу и къ небесной правдѣ. Вы это можете, такъ какъ святая Россія дала множество чудесныхъ осуществленій и дивныхъ выраженій вѣчныхъ православныхъ истинъ. По словамъ святаго Митрополита: «Святая Русь должна объединить всѣ восточные народы и быть ихъ вождемъ къ небу» .

Если наше время имѣетъ великаго и святого проповѣдника, апостола и пророка религіознаго вселенскаго церковнаго патріотизма, то это великій Іерархъ великой русской земли блаженный митрополитъ Антоній. По его истолкованію отдѣльные національные патріотизмы имѣютъ смыслъ и цѣнность лишь постолько, посколько они черпаютъ свой смыслъ и свою цѣнность изъ религіознаго вселенскаго церковнаго патріотизма . Славянофильство нашего Владыки не расовое, не племенное шовинистическое, но православное и евангельское. Поэтому онъ во имя такого Славянофильства зоветъ всѣхъ къ служенію другимъ и къ смиренію предъ Богомъ и людьми .

Славянофильство не есть цѣнность само по себѣ, но какъ носитель и проводникъ Православія. Это основная мысль нашего Владыки и Достоевскаго. Православіе и есть то новое слово, которое Славянство, во главѣ со святой Русью, должно огласить міру. И это огласить смиренно, служа всѣмъ народамъ въ кротости и въ евангельской правдѣ. Поэтому настоящіе православные никогда не могутъ быть шовинистами. Помню, однажды, въ разговорѣ со мной въ 1926 г., блаженнопочившій Митрополитъ разсказалъ мнѣ слѣдующее: «На Аѳонѣ существуетъ обычай — монахъ, который не прощаетъ обидъ, наказывается тѣмъ, что при чтеніи молитвы Господней долженъ пропускать слова: «и остави намъ дол/с. 11/ги наши, якоже и мы оставляемъ должникомъ нашимъ», — до тѣхъ поръ, пока не проститъ нанесенной ему обиды. «И я самъ рекомендовалъ, прибавилъ великій Святитель, — шовинистамъ націоналистамъ не читать девятаго члена символа вѣры».

Евангельскій патріотизмъ Господа Христа должно считать самой высокой цѣнностью своего народа и единственнымъ истиннымъ смысломъ его существованія. Ибо «что можетъ замѣнить народу Господа Христа» — спрашиваетъ блаженный Митрополитъ. «Развѣ ему можетъ замѣнить ничтожное существованіе государства, которое лишено всякаго разумнаго смысла, если оно основывается. только на народномъ самолюбіи и становится чуждымъ религіозной идеи? То уже не народъ, но гніющій трупъ, который свое гніеніе считаетъ жизнью. Въ дѣйствительности у него нѣтъ жизни, но живутъ на немъ и въ немъ только одни кроты, черви и отвратительные насѣкомые, которые радуются тому, что тѣло умерло и тлѣетъ, ибо въ живомъ тѣлѣ не было бы для нихъ жизни и они не могли бы удовлетворить свою жадность» .

То, что имѣетъ значеніе для духовной жизни каждой личности въ отдѣльности, то важно и для народной коллективной духовной жизни, Евангельскіе законы тѣ же въ одномъ и въ другомъ случаѣ. Поэтому святой Митрополитъ совѣтуетъ и поучаетъ: «Какъ отдѣльная личность человѣка останавливается въ своемъ развитіи и становится пустой и пошлой, когда человѣкъ самъ себя дѣлаетъ предметомъ своей дѣятельности; такъ и собирательная личность народа лишь въ томъ случаѣ достигаетъ полнаго развитія своихъ дарованій, когда является не цѣлью для себя, а средствомъ для безкорыстнаго выполненія Божественныхъ предначертаній» .

Если эту мысль Владыки конкретизируемъ, она будетъ гласить: народы русскій и сербскій и болгарскій могутъ быть великими только въ томъ случаѣ, если цѣлью ихъ существованія будетъ коллективное осуществленіе евангельскихъ заповѣдей. Безъ этого и «сербскость» и «русскость» и «болгарскость» превращаются въ безсмысленный и пагубный шовинизмъ. Если «сербскость», силой евангелъсхихъ подвиговъ, не подымется до православной вселенскости, она должна задохнуться въ своемъ эгоистическомъ шовинизмѣ. Что дѣйственно для сербства, то дѣйственно и для остальныхъ православныхъ народностей. Народы преходятъ, Евангеліе вѣчно. Насколько народъ наполнится вѣчной евангель/с. 12/ской истиной и правдой, настолько и самъ существуетъ и самъ становится и остается вѣчнымъ. Только такой патріотизмъ можетъ быть оправданъ съ евангельской православной точки зрѣнія. Это патріотизмъ святыхъ Апостоловъ, святыхъ Мучениковъ, святыхъ Отецъ. Когда царь мучитель спросилъ святыхъ мучениковъ: Акиндина, Пигасія и Анемподиста, откуда они, — они отвѣтили: «Спрашиваешь ли насъ царь, объ отечествѣ нашемъ? «Наше отечество и жизнь наша есть Пресвятая, Единосущная и Нераздѣльная Троица: Отецъ, Сынъ и Святый Духъ, одинъ Богъ» .

Блаженный митрополитъ Антоній самый одаренный современный представитель русскаго православнаго націонализма, націонализма освященнаго и просвѣщеннаго Христомъ; націонализма, по которому — всѣ люди братья во Христѣ; націонализма, по которому сильные должны служить слабымъ, мудрые — немудрымъ, смиренные — гордымъ, первые — послѣднимъ. Выросши изъ святоотеческаго православнаго вселенскаго патріотазма, блаженный Владыка можетъ быть правильно оцѣненъ только изъ той же апостольской святоотеческой перспективы. Къ нему можно примѣнить то, что св. Григорій Нисскій сказалъ о своемъ братѣ, святомъ Василіи, послѣ его смерти: «Въ чемъ состоитъ благородство происхожденія Василія? Каково его отечество? Происхожденіе его — сродство съ Божествомъ, а отечество — добродѣтелъ» .

Вслѣдствіе своихъ евангельскихъ добродѣтелей и особенно вслѣдствіе своей православной вселенскости великій и святой владыка блаженный Митрополитъ Антоній близокъ и дорогъ и намъ, сербамъ, какъ и вамъ, русскимъ. Онъ наша общая драгоцѣнность, нашъ общій святитель и просвѣтитель, нашъ общій вождь и руководителъ. Разрѣшите мнѣ исповѣдываться передъ вами — блаженный Митрополитъ Антоній былъ дѣйствительнымъ владыкой моей души, подлиннымъ епископомъ и блюстителемъ моего сердца, въ его лицѣ я имѣлъ самого дорогого моего духовника. Всегда всеправославно настроенный онъ насъ, иностранныхъ православныхъ, собиралъ подъ широкія крылья своей великой русской души, какъ кокошъ собираетъ птенцовъ своихъ подъ крылья. Много разъ я ощущалъ силу его всеправославной любви: для него мы, сербы, были такъ же дороги, какъ и русскіе. Изъ него исходила нѣкая умилительная всеобъемлющая сила. Я бы назвалъ ее — православная вселенскость. Если хотите, онъ въ дѣйствительности былъ современнымъ всеправославнымъ патріархомъ. Своей подвижнической /с. 13/ жизнью онъ сталъ и навсегда остался — правило вѣры и образъ кротости, архіереевъ боговдохновенное удобреніе и усердный молитвенникъ о душахъ нашихъ. Въ этомъ мірѣ онъ всегда жилъ въ молитвенномъ единствѣ «со всѣми святыми». Нѣтъ сомнѣнія, что теперь и въ другомъ мірѣ онъ живетъ со всѣми святыми тамъ, «идѣже празднующихъ гласъ непрестанный и безконечная сладость зрящихъ лица Христову доброту неизреченную».

* * *

Имѣя предъ собою чудесную и чарующую личность святаго и блаженнаго Митрополита Антонія, что остается намъ сербамъ? До земли поклонимся великому Іерарху и святителю земли русской, который и сербскую землю освятилъ и оправославилъ своимъ долголѣтнимъ на ней пребываніемъ. Мы молитвенно кланяемся и смиренно повергаемся долу передъ святымъ и славнымъ Митрополитомъ. Кланяемся ему за его безграничное христолюбіе и трогательное человѣколюбіе, кланяемся ему за его кротость, за его смиреніе, за его милосердіе, за его молитвенность, за его жизнь во Христѣ за его страданія за Христа. Повергаемся передъ нимъ вслѣдствіе его неустанной любви къ намъ, ничтожнымъ и малымъ. Мы кланяемся великому русскому народу за то, что онъ далъ Православію такого великаго и святого Іерарха, который своимъ евангельскимъ свѣтомъ озарилъ и нашу измученную землю сербскую. Онъ вашъ — въ этомъ ваша радость и ваше восхищеніе; но онъ и нашъ. О! я знаю, что мы, сербы, ни въ чемъ не можемъ сравниться съ великимъ русскимъ народомъ, тѣмъ измученнымъ христоносцемъ и богоносцемъ. Ни въ чемъ не можемъ состязаться съ вами. Однако, разрѣшите и намъ, какъ вашимъ послѣднимъ и наименьшимъ братьямъ, все-таки состязаться съ вами въ одной вещи — въ своей безмѣрной любви къ великому Святителю земли русской блаженному Митрополиту Антонію и въ молитвенномъ почитаніи его, ибо и мы, какъ и вы, молимся ему, падая ницъ передъ нимъ, чтобы онъ передъ престоломъ сладчайшаго Господа Іисуса денно-ношно молился не только за великій многострадалъный русскій народъ, но и за народъ сербскій, за измученную землю сербскую.

Архимандритъ Іустинъ.

Примѣчанія:

Нравственная идея догмата Пресв. Троицы, стр. 11. Сборникъ избранныхъ сочиненій блаж. Антонія, Митрополита Кіевскаго и Галицкаго. Бѣлградъ 1935 г.

Рѣчь на молебнѣ Безплотнымъ Силамъ, стр. 182-183. Сборникъ.

Слово въ честь св. Вмч. Варвары, стр. 242. Сборникъ.

Слово на молебнѣ, стр. 221. Сборникъ.

Orat. 11, 71; P. gr. t. 35, col. 480 B.

«Посланіе къ студентамъ Казанской Духовной Акадеіміи, стр. 280. Сборникъ.

Слово при погребеніи Преосв. епископа Михаила, стр. 268-269. Сборникъ.

Рѣчь при вступленіи въ управленіе Уфимской епархіей, стр. 302-303. Сборникъ.

«Русскій народъ и русское общество», стр. 332. Сборникъ.

О націонализмѣ и патріотизмѣ, стр. 253. Сборникъ.

Тамъ же.

Слово въ день четырехъ московскихъ Святителей, стр. 206. Сборникъ.

Тамъ же.

Слово о Страшномъ судѣ, стр. 209-210; Сборникъ.

Сборникъ..., стр. VI.

Тамъ же.

Вселенская церковь и народности, стр. 41, Пол. собр. соч. т. II.

Тамъ же стр. 247.

Ноября 2-ой день Минея Четья.

In lahdem fratris Basilii; Mg. P. gr. t. 46, col. 816 B.

Записки об экуменизме

Предисловие от переводчика

В 1972 году преподобный Иустин (Попович) задумал написать книгу об экуменизме. Он сделал в блокноте наброски мыслей для будущей книги, но так и не написал её. Уже в наше время эти записки были обнаружены и опубликованы на сербском языке в 2010 г. Русскому читателю давно известен сборник работ прп. Иустина «Православная Церковь и экуменизм», но предлагаемые записки представляют собой иную часть духовного наследия великого сербского богослова и старца, которая стала для нас доступна только сейчас.

По мысли прп. Иустина, слово экуменизм может иметь и православное, и еретическое понимание, и он раскрывает то и другое. Еретическое понимание экуменизма для него заключается в «теории ветвей». Стоит отметить, что на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 г. «теория ветвей» была официально осуждена. В соборном документе «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию» ясно сказано, что «Православная Церковь не может принять тезис о том, что, несмотря на исторические разделения, принципиальное, глубинное единство христиан якобы нарушено не было и что Церковь должна пониматься совпадающей со всем "христианским миром", что христианское единство якобы существует поверх деноминационных барьеров» (II. 4), «…совершенно неприемлема и связанная с вышеизложенной концепцией так называемая "теория ветвей", утверждающая нормальность и даже провиденциальность существования христианства в виде отдельных "ветвей"…» (II. 5), «…для Православия неприемлемо утверждение о том, что христианские разделения… существуют лишь на исторической поверхности и могут быть исцелены или преодолены при помощи компромиссных межденоминационных соглашений» (II. 6), «Православная Церковь не может признавать "равенство деноминаций". Отпавшие от Церкви не могут быть воссоединены с ней в том состоянии, в каком находятся ныне, имеющиеся догматические расхождения должны быть преодолены, а не просто обойдены» (II. 7).

Однако, в то время, когда прп. Иустин делал свои наброски, такого соборного осуждения данных экуменических взглядов ещё не было. Его размышления касаются не только экуменизма, но и вообще современной западной цивилизации, католицизма, протестантизма, гуманизма и в центре всех рассуждений – Богочеловек Христос и Его Церковь.

При переводе нам пришлось сократить те места, где мысли были записаны отрывочно, как намеки, вполне понятные только автору. Для удобства цитирования все абзацы пронумерованы, в квадратные скобки помещены слова, отсутствующие в сербском тексте, но требуемые по смыслу. Перевод выполнен по изданию: Свети Ава Jустин. Записи о екуменизму. Манастир Тврдош, 2010.

1. Православная Церковь есть [подлинный] экуменизм, [осуществляемый] через соборность.

2. Бога и тварей разъединил дьявол. Чем? Грехом, который разверз пропасть между Богом и творением. Все проблемы человеческого сознания сводятся к одной всепроблеме: восстановить экуменизм Бога и твари. Как? Богочеловеком. Поэтому и всеспасительное имя [Его] – "с нами Бог", Еммануил. Ибо с грехом мы приняли имя, противное Богу – "с нами дьявол". Ибо грех и есть дьявол, и им дьявол держит в рабстве осиротевший род людской (см.: Евр. 2:14-18), им дьявол дьявольствует. Цель мира и творения – [достижение] экуменизма Бога и твари. С этого начинает Евангелие Богочеловека, чтобы этим и завершить навеки.

3. Соборность неба и земли, Бога и человека, душа вселенскости, евангельского и православного экуменизма [состоит в следующем]: мы живём на земле, а собираем «сокровище на небе» (Мф. 6:20). Всё создано ради святой соборности, а она состоит в единстве богочеловеческой Церкви, [т.е.] Богочеловека Христа. Тело на земле, сердце на небе: наше желание требует, чтобы мы стали соборными, а это будет тогда, когда мы будем святы. А человеческая святость – в Боге, точнее в Богочеловеке, и в личности Богочеловека: Бог все Свои свойства, в том числе святость, переносит на человека. Без Бога человек – ничтожная мошка. [При обожении] человек остаётся в своей природе, но путём Богочеловеческого перихоресиса всё переносит на свою природу человеческой природой Богочеловека Христа. А в личности Богочеловека верховный закон есть закон безмерного человеколюбия. [Итак,] всё создано ради святой Богочеловеческой соборности и единства.

4. Спаситель оставил Себя Своим ученикам: «кто принимает вас, принимает Меня; а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня» (Мф. 10:40). В этом – то есть, в Нём, – вся соборность, вся вселенскость, весь экуменизм. Где Он – там всё это, и более того – вся Святая Троица. Всё от Него, всё в Нём, всё к Нему. Эта Богочеловечность Христовой Личности и учения суть «наставления двенадцати ученикам Своим» (Мф. 11:1).

5. Главное и наиглавнейшее – правильно понимать и ощущать Богочеловека Христа и Его дело: «Блажен, кто не соблазнится о Мне» – Богочеловеке Иисусе (Мф. 11:6). Всё христопознание и троицепознание – от Богочеловека Иисуса, в природе и в пределах Богочеловечности: «Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27). В Нём само время преображается в вечность, ибо Он «Господин и субботы» (Мф. 12:8). Время дано для того, чтобы в нем творить добро. «Итак, можно в субботы делать добро» (Мф. 12:12). Все блага в Нём, поэтому «кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12:30).

6. Спаситель дал двенадцати «силу и власть над всеми бесами» (Лк. 9:1); тут – вся сила Богочеловека, всё «Царство Божие» (Лк. 9:2). [Необходимо проводить] разграничение Божьего, Богочеловеческого и дьявольского. Богочеловек – весь в апостолах: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» (Лк. 10:16). Кто наибольший между апостолами? «между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою» (Мк. 10:43). И «Я посреди вас, как служащий» (Лк. 22:27), а не как царь земли – папа.

7. Богочеловек отверз небо, чтобы ангелы сходили на землю и восходили (см. Ин. 1:51), Он [даровал нам] соборность неба и земли, ангелов и людей. Благодаря Богочеловеку Земля стала божественным центром всех существ, всего творения.

8. Отроиченье [человека] – самая предельная цель экуменизма. «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:6) – ни мыслями, ни делами, ни чувствами, ни жизнью. Ни одно человеческое существо не может ничего делать без Богочеловека; только Богом человек может что-то, [может] все. «Отче Святый… да будут они едино, как и Мы» (Ин. 17:11): [такова] единосущность в Церкви всех [верных], это вечная соборность, всеединство.

9. Богочеловечность есть основная соборность Церкви, [осуществляемая] Богочеловеком, Который вводит и соединяет [нас] со святой Троицей, Которая есть идеал и сущность совершенной соборности (т.е. экуменичности): идеальное общество и идеальная личность. Всё совершенным образом соединено и сохранено в этой совершенной соборности. Всякий человек есть живая фотография – икона Пресвятой Троицы, поэтому Церковь – «тело Святой Троицы», и всё и вся [существует] для него и для отроичения «человеческого совершенства» в Богочеловеке Христе. Поэтому Церковь есть самая совершенная мастерская для создания совершенного человека. Всё другое, что без Богочеловека – и псевдообщество, и псевдоличности, – бессмысленная гуманистическая поделка. Только во Христе все и вся.

10. По самой природе своей Церковь экуменична, ибо кафолична. Вся тайна единства, кафоличности и экуменизма – в «сотелесности» (Еф. 3:6) в теле Богочеловека Христа, т.е. Церкви.

11. Чем Церковь экуменична? Богочеловеком Христом, ибо Он решает все "вечные проблемы" человека и человечества – проблему истины, добра, справедливости, жизни, совести, человека. Если не решить этих проблем, если погрязнуть в мелких гуманистических проблемах, тогда придётся потонуть во зле, в убийстве человека за грех, [поддаться искушению] решать все проблемы огнём и мечом, а это убивает Богочеловека, Христа, Церковь. Только решением проблемы Богочеловека решаются все вечные [проблемы] во всех человеческих мирах. Поэтому всегда во всём мерилом является Бог, Он – на первом месте, а человек всегда на втором. Первая заповедь всегда – боголюбие, и [уже] из нее, после нее: "любите друг друга" (см. Мф. 22:37-39). А все гуманизмы во главе с папой идут обратным путем и потому непрестанно заливают землю кровью людской... Перед остальными ересями это – всеересь.

12. Познание истины [осуществляется] верой [и] покаянием.

13. [Суть] теории папизма: [в центре] папа [как] надчеловек. [Суть] теории протестантизма: [в центре] человек. [Христос сказал:] «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6), а вы хотите найти путь помимо Него, и жизнь вечную – без Него. Христос пришёл как Богочеловек, чтобы решить проблему человека, а через него и всей твари. Человек – это всепроблема, её решает только Богочеловек. И проблему ума, – [ибо] «мы имеем ум Христов» (1Кор. 2:16), и проблему воли и совести – "мы имеем жизнь Христову, волю Христову». А где же мы? В Церкви, в Богочеловеке, Который остался в ней: «се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:20).

14. Каноничность, соборность Церкви [состоит] в кафолической и соборной вере, в вере «со всеми святыми» (Еф. 3:18). [Как свидетельствует преподобный] Максим Исповедник: «Господь сказал, что кафолическая Церковь есть правое и спасительное исповедание веры» (PG 90, 1189A).

15. Протестантизм – это примененный [на практике] и доведённый до [логического] конца папизм; [ибо в нём] всякий – папа сам для себя и сам по себе. Тот же принцип: «Человек – мера всех вещей», всюду то-же язычество: человекопоклонство, антрополатрия. Схоластическо-рационалистическая «вакханалия» на поприще веры Богочеловека. Отсюда столько сект – это всё, в сущности, породил папа своей антрополатрией, человекобожеством.

16. Богочеловек соединил Церковью все и вся, Своим человечеством – всё творение, Божеством – всё и вся, кроме греха, смерти и дьявола.

17. Европейский гуманизм в основе античеловечный: [он исходит из позиции, что нужно] убивать человека за его грех . Все [гуманисты] имеют одну папистско-протестантскую душу. Европейский человек через свой гуманизм дегенерирует в человечишку, нечеловека. Напротив, в Богочеловеческом гуманизме человек распростирается во все богочеловеческие свойства, так что и все его способности и состояния достигают своей богочеловеческой вечности через победу над смертью, грехом и дьяволом.

18. Церковь – наисложнейший организм – в неё входит всё во всех мирах. Богочеловеком охвачено всё – от Бога до атома. Всё в Боге, но, однако, не всё – Бог, ибо в Нём всё остаётся индивидуальным, оригинальным, своим: в существовании и в личности, прежде всего. Ибо личность – самая таинственная тайна после Бога. Богочеловек есть единственное правило, закон и цель, а человек – потенциальный богочеловек.

19. Сущность Церкви – экуменизм. Как мы удерживаем себя в Богочеловеческом организме Церкви? Святыми таинствами и святыми добродетелями, которые нас охристовляют и тем самым отроичевают, обожают, освящают. Апостолы творили чудеса Духом Святым, но «во имя Иисуса» (Деян. 3:6). Всё от Него, через Него, ибо Он человеческой природой весь связан с нами и ею держит нас в Своих Богочеловеческих объятиях. «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мф. 18:20).

20. Дух Святой – только в категории Богочеловечности, а не в категории человечности – [главной категории] всех гуманизмов. Апостол Павел говорит: «мы не себя проповедуем» (2 Кор. 4:5), но Господа – Богочеловека, [он пишет]: «Ни Кифа, ни я, ни Аполлос» [не являемся основанием Церкви, и уж тем более] ни Лютер, ни Кальвин – несравненно меньшие Кифы и Павла. Гуманистическое христианство – [собрание] ересей, псевдохристианство. Всякий гуманизм – ересь, а отец его – папизм, всеересь . Единственный выход [из тупика гуманизма]: «покаяние к познанию истины» (2 Тим. 2:25).

21. Проблема экуменизма предполагает [вопрос об] истинной Церкви, проблему Церкви – ответ на этот вопрос в то же время есть и ответ на [проблему] экуменизма. Пока человек не присоединится к Церкви, он остаётся гуманистически одиноким, втиснутым в узкие рамки человеческого, земного. А с Богочеловеком он становится небесноземным, богочеловеческим существом.

22. [Что такое] отколовшиеся части Церкви? То же самое, что отпавшие части человека.

23. Церковь [создана] для того, чтобы проповедовать спасение от греха, от зла, от смерти, от дьявола, [проповедовать] вечную жизнь, вечную истину, вечную справедливость. [А что касается] общественной [деятельности, в частности,] социальной помощи, [сказано]: «сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23:23). Это, в действительности, есть лекарство от «непогрешимости», которая всегда демонического характера.

24. Соборнизирование – это смирение себя перед Богом, перед Пресвятой Богородицей, перед святыми, включение в «ум Христов» (1Кор. 2:16), дабы мы имели «те же мысли» (Фил. 2:2), были «единомысленны» (1 Пет. 3:8).

25. Новозаветный закон – всезакон, весь закон неба и земли, человека и ангела. Единственность жизни и единственность истины: одна истина от Бога до человека, одна любовь, одно добро. Бог – Тот же самый в этом и в том мире: Тот же любовью, истиной и добром для небесного и для земного мира. И Церковь одна, а не многие, – [это ясно провозглашает] Символ веры [словами «верую во единую… Церковь»].

26. Ходят к истине без покаяния. А согласно апостолу: покайтесь для «познания истины» (2 Тим. 2:25). «О, несмысленные Галаты, кто прельстил вас не покоряться истине?» (Гал. 3:1). Ходят к истине окольными путями, путём рационализма, а не путём веры, но Истина, которая есть Христос, даётся за веру, и Дух Святой принимается ради веры в Богочеловека и [посредством] той же веры: «через наставление в вере… получить обещанного Духа» (Гал, 3:2, 14). Не путём рассуждений, силлогизмов и умозаключений. А [ведь] ещё [при этом надо учесть человеческую] греховность. Вера есть самое совершенное новозаветно-апостольское познание, ибо «мы сыны Божии по вере во Христа Иисуса» (Гал. 3:6), и за эту веру Бог посылает Духа Святого в сердца наши.

27. Св. Синклитикия [говорит]: «почему ненавидишь человека, который причинил тебе нечто [злое]? Не он причинил, а диавол. Ненавидь болезнь, а не больного». Христианство есть «всеоружие» (Еф. 6:11), [способное] спасать от греха, не убивая грешника. Это величайшее чудо в истории.

28. Папизм – [такая же] ересь, как и арианство. Папизм есть многоглавая ересь. Св. Марк Эфесский [говорит, что] «еретик, и подлежит правилам о еретиках тот, кто хотя бы и немногим отступил от правой веры… латиняне суть еретики, и как еретиков мы отсекли их».

29. Этика [основывается] на святых таинствах – из них [происходят] святые добродетели, а всё это в Церкви, из Церкви, Церковью. [Она –] единый богочеловеческий организм, где всегда «все и во всем Христос» (Кол. 3:11). И всё это в каждом христианине, сотелесном Христову богочеловеческому телу – Церкви.

30. [Прп.] Агафон спокойно принял все оскорбления. Но когда ему сказали, что он «еретик», возразил: «те оскорбления я принял, потому что это полезно для моей души, а эту не принимаю, потому что быть еретиком значит быть отлучённым от Бога».

31. Священное Предание – это продолжение всех животворных Божественных сил в Церкви Христовой из века в век, из поколения в поколение. Одним словом: Священное Предание – весь Богочеловек, Который живёт в теле Церкви.

32. Молитва есть добродетель. Святой Савва на соборе в Жиче [сказал]: «Молитва Богу всегда для меня была высшим блаженством на земле». На [этом] соборе св. Савва также говорил всем, чтобы отвергали богомерзкие ереси, ибо «невозможно, не отвергнув то, что является злом, прилепиться к тому, что является добром». [Говорил и о том], чтобы с верою и покаянием отвратились от своих заблуждений, [приходя] к Православию. [Употреблял и слова] «латинская ересь».

33. Интеркоммунион [недопустим, поскольку] «один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф. 4:4-5), [и] одна Евхаристия, ибо «мы многие одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба» (1 Кор. 10:16-17).

34. Рационализм – это главная болезнь Европы, европейского человека. Рационализм – это сердце, ум и совесть гуманизма всех видов, и сердце схоластики. Ибо схоластика и рационализм всё меряют «по человеку», а человек несравненно больше их всех, настолько же больше, насколько Богочеловек больше человека. Поэтому только Он лечит и спасает человека от гуманистической самости, узости, темницы, замкнутости на себе.

35. Св. Феодор Студит [учит]: «где вера, там и любовь, привлечённая Духом Святым… Добродетель от Бога и божественна, а порок от сатаны и сатанин. Те, кто избрали первую, те боги и Божьи, а те, кто избрали второй, те бесы и принадлежат сатане». «Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 3:8), такова с Ним и Его Церковь.

36. Всякий православный христианин – вся Церковь в малом, весь Богочеловек в малом по благодати, ибо вера и спасение состоит в непрерывном опыте Господа Спасителя. «Верой вселился Христос в души ваши» (Еф. 3:17), «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27).

37. Папский, он же европейский гуманизм создал Европейский Вавилон, в котором убит Бог и всё божественное. Осталось и востребовано только одно: человеческое жертвоприношение . И самоубийство. Да, гуманизмы один за другим, один с другим и один другим убивают себя, совершая постепенное самоубийство. Всё завершается идолом нигилизма. А нигилизм есть не что иное, как созревший гуманизм, его идеал и его идол.

38. Европейский гуманизм «осваивает» весь материальный, видимый мир. Этим и ради этого он живёт, в этом – любая культура и цивилизация. А что имеет человек, [более ценное, чем] приобретение целого мира? «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16:26). Через это основное мерило нужно смотреть на всякое дело человеческое. Какая польза от всего этого, если человек этим и из-за этого губит душу, в которой есть все бессмертные и вечные блага, и радость, и смысл его бытия?

39. [Ныне происходит] кризис гуманистического христианства, европейский человек обанкротился, [равно как] и его евангелие, его христианство. [Истинное] Евангелие «не по человеку» (Гал. 1:11), но от Богочеловека, поэтому оно есть «вечное Евангелие» (Откр. 14:6). [Где нет его, там] дезинтеграция, атомизация, разобщённость, ибо зло всегда разобщает. Оно – сущность европейской культуры. Всюду и во всём «его величество человек», и притом европейский. Это эпицентр трагедии Европы, – папизма, протестантизма и прочих игрушек европейской культуры. [Каков же] выход? Покаяние перед Богочеловеком, т.е. Его Церковью. Вселенские соборы и всё и вся в ней.

40. Объединение «церквей» не самобытно, это обезьянье подражание «объединённым нациям». Какая легкомысленность, [ведь] в Церкви Богочеловек всё и вся, а в Объединённых Нациях – человек всё и вся. Объединение наций [произведено] механически, административно, политически.

41. Европа через папизм (равно как и протестантизм), проповедующий христианство без Христа Богочеловека, погубила все пять континентов. Она дробит христианство своими глупыми безбожными теориями. Папизм, просвещение, культура, философия, политика, – [во всём] гуманизм без Бога, [который] пожирает верблюда и отцеживает комара.

42. Все гуманизмы раздробили, атомизировали европейско-папистское общество, [сделали его] самолюбиво-сатанинским. [Ибо] самолюбец – сатана. «Кто не со Мной собирает, тот расточает» (Мф. 12:30) и душу, и общество, и человечество. [Только] любовь есть «совокупность совершенства» (Кол. 3:14).

43. [Что такое] рационализм? Ересь. Волюнтаризм? Ересь. Секуляризм – ересь, [которая низводит человека до] психической и соматической [деятельности]. Всё это фрагментирует человека. Ничто человеческое, тем более греховное, не может быть верховным мерилом во всех сферах человеческой жизни и сознания. Только очищенный, обоженный, свободный от страстей ум может быть мерилом, и то с Богочеловеком, [имея] Христов ум, Христову волю и Христову совесть. Без этого – как весь человек, так и его части, фрагменты, [пребывают] в бескрайней тьме. Всё, [что остаётся ему] – псевдознание. Отсюда псевдокультура и псевдохристианство, [ибо] ложно всё, что не [находится] в естественной связи с Богочеловеком. [Это] не некий абстрактный Бог, но исторический Богочеловек. А весь гуманизм [сводится к] обоготворению человека, т.е. антрополатрии. Это [можно видеть] в философии, в науке, в политике и во всех сферах человеческой деятельности. Отсюда распад везде и во всём. Ибо корень всего – религиозная антрополатрия, [источник которой] папизм.

44. «Теория ветвей» [несостоятельна, поскольку отделившиеся от Церкви сообщества суть] не [живые] ветви, но отломившиеся и иссыхающие. «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин. 15:6). И [почему] только в XVI веке [Церковь вдруг] разветвилась? Значит, нет органической связи [между Церковью и отпавшими сообществами].

45. То, что «теория ветвей» и неевангельская, и бессмысленная, и неестественная, доказывается [словами Господа]: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода… Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода… Кто не пребудет во Мне, извергнется вон» (Ин. 15:1-6). Всё – в личности Богочеловека Христа: «Я лоза, а вы – ветви», [так что] если отпадает человек от Него, то сохнет, вянет, умирает. Это, по сути, и произошло с папистами, протестантами и всеми остальными ересями и расколами.

46. Вся европейская культура [основывается] на человекобожии, человекопоклонстве. Такова вся христианская Европа, делающая человека мёртвым для обожения.

47. «Евангелие не по человеку» (Гал. 1:11) – ничто не по человеку, ни содержание, ни метод, всё по Богочеловеку, поэтому [Евангелие] несводимо к гуманизму и его методу.

48. Святые таинства и святые добродетели – Предание Православной Церкви. Крещение [есть] одновременно и святое таинство, и добродетель веры. Гуманизм не только ересь, но ересь, которая дегенерировала в атеизм, в отрицание не только учения [Его], но – Самого Богочеловека.

49. Общее впечатление от Уппсальской сессии Всемирного Совета Церквей – создание Вавилонской башни, сознательное и несознательное.

50. Человек как «мера всех вещей и явлений» и Богочеловек как мера всех вещей и явлений – в этом вся разница между христианским и дохристианским, нехристианским и внехристианским миром.

51. Две мировых войны – позор не только для людей, но и для камней Европы, а европейцы-псевдохристиане гордятся и хвалятся этим. О, стыд для дьявола и для ада, не говоря уже о так называемых христианах.

52. [Экуменисты объявляют] «диалог любви», но прежде него [необходим] «диалог истины». «Диалог любви» могут объявлять и бесы, но это будет диалог лжи. Диалог любви возможен только [если речь идёт о] истинствующей любви. Это та новозаветная богочеловеческая любовь, которая поражает грех, убивает смерть, уничтожает дьявола и тем спасает, обогочеловечивает, отроичевает человека.

53. Истина – сердце любви. Последователь Христа не может исповедовать ложь, «лгать ради любви», а мы бы лгали на Церковь, если бы сказали, что в ней не вся истина.

54. Вся история Церкви [показывает, что] святые отцы [были] «истинствующими в любви», ясно обращаясь к нам из [глубины] веков; каждый отец [вёл] диалог истины и любви в истине и к истине. Пример тому – святой Марк Эфесский, [у него мы видим] диалог истины и любви, ибо они единосущны в Церкви [и] в Евангелии.

55. [Западный] экуменизм в [своём] принципе соединения всех вер в «диалоге любви» [подразумевает], что это [произойдёт] без истины. Ибо вера – носитель истины, а любовь любит ради истины, которая освобождает от лжи. Новая, истинствующая любовь, [основанная на] Христе Богочеловеке, освобождает от греха, смерти, всякого зла и диавола. И она может быть вечной, потому что любит в человеке то, что вечно, первостепенно – истину.

56. Все ответы на вопросы экуменизма уже есть в соборности Церкви Христовой. В действительности экуменизм неестественен, нелогичен.

57. Для римокатоликов Церковь – не тело Богочеловека, но административно-государственная организация, юридическая, правовая, гуманистическая. Поэтому там и нет Церкви, но голая человеческая организация, управляемая монархом – Папой. Тут и дипломатия, и все атрибуты мира сего. Римокатолицизм и протестантизм [это просто] гуманистические общества.

58. Протестантизм – также всеересь вместе со своим родителем – папизмом. Несториане, равно как и иконоборцы – бледные привидения по сравнению с гуманистическим чудовищем протестантской ересьности. А учение их о спасении, о вере – безблагодатная и бесчеловечная ересь.

59. Экуменизм папский. [Необходимо сказать] о первенстве папы и о его непогрешимости, и о зле, причинённом [католиками] Восточной Церкви. Ересь общественного активизма или модернизации Церкви. Между тем Церковь – не мирская и социальная организация, но вечная литургия, вот что такое Церковь.

60. [Как возможен] интеркоммунион с такими всеересями и вселожью папского догмата? Он – сердце папизма, и душа, и око, и ухо, и жизнь, его рай и его ад. [На] Олимпе римопротестантской Европы [восседает] Зевс – непогрешимый папа. По сути, догмат о непогрешимости – ад римокатолицизма. Это всё обоготворённая демонская гордость, которая Архангела Светоносца превратила в диавола, а всё в нём и возле него – в ад. В том вседогмате – весь атеизм и все гуманизмы, которые постепенно ведут к нему. И привели за два Ватиканских собора. Так XIX и XX века стали иудиными веками, ибо Христос Богочеловек ими обезбогочеловечен и изгнан из Европы.

61. [Подлинный] экуменизм богочеловеческой соборности [состоит в том, чтобы] всем сердцем и всем существом [пребывать] в соборности богочеловеческой веры, единства, апостольства, святости, в соборности единого и единственного Тела Церкви, единой Главы Церкви, в соборности Священного Предания, в соборности всего богочеловеческого от начала до конца, от верха до низа. В богочеловеческой всецелостности, всекафоличности Церкви, её природе и истории, в единстве и единственности святых таинств и святых добродетелей. В богочеловеческой соборности [заключено] и богочеловеческое решение всех проблем истины и веры, всех добродетелей и всех мук людских во всех мирах. К этой богочеловеческой соборности призывает синаксарь VII Вселенского Собора, к этой всеспасительной вере апостолов и всех святых. Богочеловеческое единство людей и творения – это и есть Церковь, одно-единственное тело и одна-единственная Глава.

62. Богочеловек всегда Альфа и Омега, первый и последний, начало и завершение, – «дабы иметь Ему во всем первенство» (Кол. 1:18). Если так сделаем – то решены все проблемы.

63. Европейский гуманизм весь из папизма. Ибо [в папизме] всё Божие заменено человеческим. Это – вседогмат, необходимый и для папского государства на земле, и для рая папского, и для ада. Если это не так, то пусть Папа отречётся от этого догмата.

64. Метод Евангелия «не убивать грешника за грех» [папизм] заменил «святой инквизицией», от которой во все гуманизмы [проник] этический вседогмат «убивать грешника за грех». Разве не из этого все революции и политика? И такова «непогрешимость» Папы – верховного законодателя.

65. [Как учит об этике] Православие? «Добро, которое не совершается с добрым намерением, не есть добро» (прп. Симеон Новый Богослов). Папистская диктатура «святой инквизиции» через все гуманизмы источает ересь, ложь о Боге. Искажение истины есть ересь.

66. Церковь есть верховный судия и мерило, потому что она – Богочеловек Христос. Отсюда – «…скажи Церкви; а если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18:17). Церковью небо и земля соединены в один мир, [ведь] Богочеловек соединил в Себе Бога с человеком. Лжехристы говорят: «я Христос», «я Церковь», [создавая] ложные церкви (см. Мф. 24:5) [и] ложные экуменизмы. В папизме [Папа говорит]: «я Христос», а в протестантизме каждый [говорит:] «я Христос», [это] вульгаризированный папизм, [всё это] «лжехристы и лжепророки» (Мк. 13:22). «Проклят человек, который надеется на человека» (Иер. 17:5).

67. Богочеловек – не только «Начальник и Совершитель веры» (Евр. 12:2), Он Альфа и Омега, начало и конец, Он спасает мир и судит мир, судит его Евангелием спасения. Церковь есть последний судия и мерило, ибо она – Сам Богочеловек, поэтому врата ада и не могут её одолеть.

68. Европейский человек борется с Богочеловеком, и в этой борьбе он деградировал в псевдочеловека, хотел стать Надчеловеком, а превратился в недочеловека, человека-машину.

69. Европа [предалась] человекобожству, человекопоклонству, человекоидольству. Всё, чего не хотел Богочеловек, того хочет человекобог. Всё наоборот. [Против] Христа – Антихрист, [против] человека – антибогочеловек.

70. Почему хулят Христа безбожники Азии и Африки? Из-за европейских безверов и еретиков.

71. Все виды гуманизма ведут к атеизму. [Можно сказать, что] атеизм это завершающая стадия папизма. Через все гуманизмы, как свои порождения, он идёт в атеизм. Так завершается всякое человекобожство, [всякий] гуманизм, который живёт верой в человека как в Бога. Паполатрия есть человеколатрия. По сути, папизм это антропократия в одежде теократии.

72. «Цель оправдывает средства» – в этом весь папизм и его credo, [равно как и] весь коммунизм. Это приемлемо как для одного, так и для другого. Диктатура – их сердце… Гуманизм превращается в религию человеческих жертвоприношений, это его неминуемое завершение. Все они заменили Бога Христа, начав с Понтифекса Максимуса всех гуманизмов, «наместника Христа». [Так] Богочеловек [был] заменён человеком, который провозгласил себя богом.

73. Жизнь «со всеми святыми» (Еф. 3:18) – это богочеловеческая жизнь, в которой [заключена] соборность и вселенскость. Богочеловек – единственная экуменствующая сила, которая своей богочеловечностью держит в естественном всеэкуменизме всех и каждого членов Церкви, отроичивая их.

74. Коммунизм – чадо папизма, рождённое от незаконного брака «святой инквизиции» и безбожия. Отсюда связи Ватикана с коммунизмом. Для Ватикана это приемлемо, потому что в его основе – безбожное государство. Отсюда их союз, в силу сродства. [У обоих] тот же метод: убивать грешника за грех, или «святой» инквизицией, или коммунистической диктатурой насилия. Компромисс Ватикана, [был заключён] прежде всего, с дьяволом, а потом и с коммунизмом. Альянс «святой» и несвятой инквизиций. На словах они противники, а в делах – союзники.

75. Экуменическое движение – это дьявольская исповедь всех гуманизмов Европы, во главе с папизмом. Исповедь европейской, гуманистически-папистской, еретической культуры, философии, цивилизации. Самоубийственная исповедь, а нужна [исповедь в духе] покаяния.

76. Проблема экуменизма решена давно: самим Богочеловеком Христом и Церковью, особенно её соборностью и апостольностью. Решена и для арианского экуменизма, и для духоборческого, и для иконоборческого, и для папистского, и для протестантского, и для всех сопутствующих, имя же им – легион. И решена богочеловечески безгрешно и совершенно. Нет недоумений. Мы знаем истину, ибо имеем истину – Богочеловека Христа.

77. Апостольство, Богочеловечность, Троичность – если [кто-то] в чём-либо одном [из перечисленного] через ересь отпадает от Церкви, то теряет всё. Поэтому нет апостольского преемства ни во всеереси латинской, ни в продолжении папизма – протестантизме. [Там, где] всеересь – какие [могут быть] таинства? Не существуют, а если видимым образом существуют – пусты.

78. Какое антиевангельское, чисто антихристово отступление от Господа Христа, Который не имел, «где приклонить голову» (Мф. 8:20), [заключено в] превращении папистской «Церкви» в финансовое учреждение «Банка Духа Святого»! Этот позор ощутила бы даже комариная совесть. А Ватикан [ощущает ли]?

79. [Различие в] сотериологии: Богочеловек Духом Святым через святые таинства и святые добродетели объявил спасение людей. Папизм [полагает, что] спасение людей [происходит] механически, через декреты и индульгенции. [А] протестантизм весь в детерминистском понимании спасения, [которое будто бы совершается] автоматически.

80. Экуменизм. Мозаика [сложенная из] ересей и расколов. Иконостас заблуждений в храме высокоумия. Негош [справедливо писал]: «те наши братья западной веры, неверно покланяются и неверно меряют».

81. «Экуменизм – новая ересь», «никакой икономии в вопросах веры», «убили 800 000 сербов, ибо те не хотели перейти в римокатолицизм» ([выдержки из журнала] Ὀρθοδόξος τύπος, 15 (V) 1971).

82. Высокомерный тоталитаризм папизма – отец всех прочих тоталитаризмов, как с правой, так и с левой стороны, на всех поприщах человеческой деятельности. А когда вы спуститесь на дно этой лестницы, то найдёте её основание – сатанинскую гордыню.

83. Протестанты и бесчисленные сектанты не признают Пресвятую Богородицу: разве они не хуже Нестория и несториан? А провозгласили себя «Церковью». Многие не признают икон – разве это не новые иконоборцы? И разве к ним не относятся анафемы VII Вселенского Собора? Кто имеет право отменить Вселенские Соборы? Кто?

84. Святой Феодосий Великий (+529) [писал] о еретиках: «Мы не принимаем их догматы, но следуем законам ранних отцов. А тех, кто, помимо этих [святоотеческих законов] принял и хранит иные догматы и законы, мы благочестиво отвергаем и предаём анафеме, и хиротонию от еретиков не примем ни за какую цену. А если бы кто-то захотел на нас нечто наложить [в качестве наказания] за это, то мы призываем Бога в свидетели, что будем сопротивляться даже до крови». Все точно изъяснено.

85. [То, что] filioque есть ересь, [показывают] Соборы и отцы всех святых семи вселенских соборов. Св. Феодор Студит [говорит, что нельзя] судить об истине по величине [числа приверженцев].

86. Св. Афанасий Афонский [свидетельствует, что] «от истинной веры бегут все демоны».

87. Заключение [книги]. Где мы? Всегда перед раем и адом, перед Богом и дьяволом. Ибо где бы ни был человек, каким путём бы ни шёл, он определённо идёт или к Богу, или к дьяволу.

88. А [что есть] Церковь Христова, Церковь Православная? Единственный рай на земле, ибо единственный Богочеловек в ней, а всё вне её – или ад, или преддверие ада; для человека только Богочеловек – единственный рай, а без Него он всегда в окрестностях ада, хотя и не в самом аду. Человек есть человек только в Богочеловеке и с Богочеловеком, и тем [становится] богом по благодати, а вне Его – всегда кандидат для диаволочеловека. Да, или богочеловек, или диаволочеловек, третьего в нашем мире нет.

89. Вне Церкви – ничего истинного, ни в любви, ни в добре, главное: «да не будет любовь ваша ложна» (Рим. 12:9). [Сравните] высокоумие Запада [и] смиренноумие Востока. Святой [Иоанн] Златоуст – лекарство от всех бесов.

90. Господь Иисус – всё и вся для человека, его души, сердца, совести, ума, тела – всецелого человеческого бытия. И это [если мы понимаем] Богочеловека как Церковь, ибо в ней одной человек [достигает] совершенного единства с Богом, источником вечной Истины, вечной Любви, вечной Жизни, вечной Радости и Блаженства. Только в Богочеловеке, т.е. в Его Теле – Церкви, – человек постигает все совершенства своего бытия.

91. В человеческом мире одна лишь Церковь сильнее всех грехов, всех смертей и всех бесов, которые окружили весь род людской, поскольку Церковь есть Богочеловек Христос, она и сильна против всех этих врагов, и непобедима, врата ада и весь ад не может одолеть её. «Врата ада» – это все соработники и хранители ада, которые берегут царство зла, чтобы никто не разорил его. [Святой Иоанн Златоуст говорит, что] «нет ничего сильнее Церкви», ибо никто из тварных существ не сильнее Богочеловека и того человека, [который] в Богочеловеке.

92. Поскольку Церковь – воплощённый Бог, Вторая Ипостась Святой Троицы, она непобедима, так что все силы ада, т.е. все бесы, все смерти, все грехи, не могут одолеть её. Христос – единственное имя, которым спасается человек (см. Деян. 4:11-12). Богочеловеком Церковь – верховный и единственный Судия на Страшном Суде, он принадлежит ей.

93. Завершить [книгу следует] синаксарем VII Вселенского Собора. Соборностью, которая в Богочеловеке и Богочеловеком: только такой экуменизм может спасти от «второй смерти», первой смертью уже умерли через папизм и прочие гуманизмы. Спастись можно только возвращением к Богочеловеку через всеусердное и всестороннее покаяние, и усвоение православной веры святых апостолов, святых отцов, святых вселенских соборов. Поэтому всё это мы завершим боговдохновенным благовестием святого VII Вселенского Собора.